— Ну как… — вздохнул в ответ Серов, который по чистой случайности во время вызова оказался в штабе Лютого с какими-то своими скучными бумажками по смежным задачам. — Мы же приняли разводящего наемников. Видать, он знает что-то такое интересное, что тянуть мятежникам больше никак нельзя.
— Что ж его не почистили, — недовольно буркнул Лютый.
— Обижаешь, — возмутился Серов. — Мои ребята не косяпорят.
— Ну да, ну да… — покивал силовик. — А бардак на Лубянке — это типа творческий беспорядок?
Особист недовольно цокнул:
— Сам знаешь, чем выше покровитель, тем сложнее сковырнуть.
— Покровитель… — недовольно выплюнул силовик. — Вот че ему не жилось спокойно, а? Все есть у человека: бабки, бабы, все понты. Нет, надо обязательно корону нацепить. Че их как сороку на эту цацку тянет?!
Серов вздохнул и посмотрел в окно на проносящийся мимо заснеженный город:
— Амбиции, сам знаешь. Мало кто думает, что чем выше лезешь, тем больше головняка. Им же кажется, что там только власть и восхищение. Да что я тебе говорю, ты ж сам все знаешь.
— А там работа и дебилы, — согласился Лютый.
Игорю Вячеславовичу было не положено «все знать», но друг время от времени «забывал» разные важные документы на столе Лютого и чисто случайно выходил покурить или за кофе, или секретаршу свою погонять.
Так что да, силовик знал характеристики всех основных игроков политической арены. И ни к кому особой симпатии не испытывал по разным причинам.
— Три минуты, — предупредил водитель.
Серов кинул взгляд на часы.
— Ты куда сейчас?
— Да-а-а, — протянул особист. — Пожалуй, по магазинам прогуляюсь.
Силовик хмыкнул:
— Да не ссы, ребята по камерам посмотрели, что там Мирный случайно оказался. Вытащит пацана. Сейчас сам знаешь, главное — император, и чтобы твой юбочный полк отработал.
На самом деле сейчас было главное, чтобы войска остались верными присяге, но вслух об этом никто из них не говорил.
Уважаемые генералы сидели в огромном пафосном кабинете и горячо спорили.
— А я считаю, надо подождать! Пусть Романовы сами меж собой разбираются, нам какая разница? — заявил мужчина с выдающимися усами и не менее выдающимся брюшком.
— «Какая разница, какая разница»! — передразнил другой, потоньше и в целом полысее. — Романовы-то разберутся, это бесспорно. А потом разобравшийся повернется в нашу сторону и спросит, какого хрена мы бездействовали. И что мы ответим?
— Ответим, что ждали прямого указания, — парировал другой.
— Господа, простите мне мою прямоту, но вы просто бесчестные трусы! Пока мы тут с вами лясы точим, может начаться гражданская война! — воскликнул самый молодой из присутствующих, невесть каким способом получивший столь высокую должность в столь юном возрасте — всего-то лет 40.
— Как начнется, так и закончится, — флегматично ответил самый старший из присутствующих, неприятного вида старикашка. — Потом мы по указу какого-нибудь, в сущности любого, Романова выйдем и отутюжим всех бунтовщиков и желающих отколоться от империи.
— А вот мне уже доложили, что верные императору аристократы начали поднимать свои дружины в ружье, — подал голос молчавший до этого участник совещания. — И если они, а не мы, наведем порядок, сами знаете, чем наша карьера кончится.
— Да и пусть наводят, — усмехнулся старикашка. — Побольше положат своих дружинников, а мы подойдем и подсобим под занавес. Красиво?
— Господа, я вынужден вас покинуть, — встал тот самый молодой и горячий участник собрания. — Раевские свою присягу на выгоду не разменивают.
— Багратионы тоже, — вслед за ним поднялся мужчина чуть за пятьдесят, в котором почти не угадывалось кавказской крови.
— И Кутузовы.
Примерно половина зала встала и вышла. Они не успели далеко отойти от зала совещания, как навстречу им из коридора вывернул боярин Нарышкин в сопровождении отряда дружины.
Виктор Сергеевич и сам был одет не в скучный штатский костюм, а в форму боевого мага, которым и являлся на самом деле. Все знали, что верный пес императора не только может бумажки с доносами подмахивать у себя в Лубянском крысятнике, но и при случае откусить чью-нибудь руку по самый локоть.
— Что, совещаются? — нехорошо усмехнулся Нарышкин, окинув взглядом встреченных военных.
— Сытые дети мирного времени, — плюнул себе под ноги Багратион. — Им бы на границу, хоть узнали бы, как оружие настоящее выглядит не на картинке.
Нарышкин не стал это комментировать — времени перемывать кости будет достаточно, но потом.
— Код черный, господа, протокол вы знаете, — произнес он. — Уведомления по всем нужным частям и людям уже разосланы.
— Но как? — удивился самый молодой из присутствующих. — В городе перебои по всем линиям связи, даже военным, от Кремля волнение начало расходиться по всему городу…
— Есть у нашего старого друга пара козырей в рукаве, — хмыкнул Кутузов.
Нарышкин лишь обозначил согласие улыбкой и посмотрел на плотно закрытые двери совещательного зала:
— Пожалуй, нам не стоит задерживать друг друга, господа, — проговорил боярин. — Время неспокойное, каждая секунда на счету.
Люди разошлись. Одни — поднимать свои части, а другие…