Имперец. Том 3 (СИ)

Возле места боя тормознули три тачки. Я не видел, но слышал, как техника остановилась, открылись двери, тяжелые сапоги бухнули об асфальт. Неровное дыхание людей, шум брони, шаги.

И вдруг все стихло, как будто бы они замерли и даже дышать перестали — заработали магические глушилки. И в этой неестественной тишине завыл волк.

— Вот засранцы, — выдохнул Лютый, после чего издал какой-то лающий звук в ответ и скомандовал: — Выходим.

Ура, пешая экскурсия по Польше отменяется! И все еще есть шансы сегодня что-нибудь выпить.

Яхта «Артемида»

Яхта «Артемида» была одной из богатейших яхт мира, ходила под флагом какого-то карликового государства. А на самом деле входила в состав личной флотилии рода Ушаковых.

На этом судне было достаточно комнат, чтобы разместить пятьдесят пассажиров с комфортом, а еще дополнительное оборудование типа ультрасовременного стабилизатора качки, парочки гидроциклов, моторных лодок, батискафа и площадки для посадки вертолета.

Но в отличие от своих одноклассников ценового сегмента у «Артемиды» не имелось кинотеатров, теннисного корта и бального зала на борту. Только один бассейн на носу корабля — и то лишь для того, чтобы выглядеть как приличное парадно-выходное судно. Зато у кораблика имелось целых два медицинских отсека, оборудованных так, что можно было проводить полноценные хирургические вмешательства, трюм, под завязку забитый вооружением, и какие-то невероятно мощные движки.

Малышка могла легко идти и отстреливаться от Босфора до Лондона и обратно, не особенно напрягаясь.

Обо всем этом мне, бесконечно далекому от мореплавания, рассказал Иван, когда мы поднялись на борт.

Все гостевые каюты на яхте были одинаковые, без различия на чины и титулы, очевидно, ради экономии пространства. Несмотря на внешний шик типа золоченых буковок названия и каких-то особенно изысканных дизайнерских решений экстерьера, внутри была самая обычная боевая машинка для нетипичных заданий.

— Ты нас сегодня спас, — констатировал Иван, наливая что-то подозрительно похожее на веселый портвейн в стаканы.

«Артемида» в этот момент покинула порт и теперь бодро шла в направлении Российской империи.

Я промолчал.

Скромно махать ручкой и говорить «Ой, что ты!» было бы полным идиотизмом, делать грудь колесом и надувать щеки от важности — тоже. Поэтому просто молча принял стакан.

— Не только нас, — продолжил Иван. — Но и меня. Опять.

— Вот тут не могу не спросить, — немного ворчливо проговорил я. — На кой хрен ты вообще поперся в Варшаву? Без тебя, что ли, не справились бы?

— Ты же понимаешь концепцию допроса? Если не задать правильный вопрос, можно вообще не услышать ответа, — сказал Иван. — И мало кто владеет достаточной информацией, чтобы задавать правильные вопросы на эту тему. А кто владеет — слишком на виду для таких путешествий. К тому же то, что мы узнали, официально никто и никогда не подтвердит. Иначе можно было не допрос на месте устраивать, а поляка тащить в Москву.

— Политика, — скривился я.

— Политика, — кивком подтвердил Иван.

Цесаревич мрачно смотрел в свой стакан, и мне подумалось, что парень, наверное, впервые в жизни по-настоящему потерял своих людей.

— За ребят, — произнес я, и мы выпили, не чокаясь.

Честно сказать, я ожидал ностальгический привкус трех топоров, но пойло было удивительно мягким на вкус. Хотя винище — все равно винище, что с ним ни делай.

— Дважды спас, — произнес Иван, словно бы я и не перебивал его.

Хотелось пошутить, мол, чую, что и не в последний, но пришлось благоразумно промолчать. Только тупой не поймет, что на парня открыли охоту. И, честно сказать, я слабо верю, что это Меншиковская шобла решила попрать основы монархии. Они бы скорее попытались абсолютную превратить в конституционную, ведь если так кардинально меняешь строй страны, можно ненароком лишиться и собственных земель, и капиталов. А то и голов.

Нет, здесь что-то более банальное, более прозаичное. Классическая борьба за власть внутри рода, например. Да, я бы поставил на это. Слишком точные и удачные атаки для врага из числа посторонних людей.

— Я бы хотел достойно тебя наградить, — меж тем произнес Иван. — За такой подвиг полагается титул, но пока мы движемся к Москве, нам нужно придумать какое-то внятное обоснование, не вызывающее вопросов со стороны прочих аристократов.

— Я облегчу тебе задачу, — проговорил я. — И гордо откажусь от такой награды.

Лицо Ивана вытянулось:

— Не понял? Ты государеву милость, что ли, отвергнешь?

— Ну ты придумай что-нибудь более приземленное, и я с радостью соглашусь, — миролюбиво отозвался я. — Ближе к народу надо быть, Твое Высочество. Ну какой мне титул? Я только вчера в Москву приехал, с казенных харчей слез и поступил по квоте. Еще и с Нарышкиным умудрился организовать дельце прибыльное, и с наследниками уважаемых родов вожу тесную дружбу. Твои же шакалы меня сожрут с потрохами, я из Кремля выйти не успею!

Цесаревич помрачнел.