Имперец. Том 1 и Том 2 (СИ)

— Я представляю одно из подразделений особого назначения. Мы вообще-то редко когда предлагаем вступить к нам в ряды мальцам, но твой случай особый. Большие перспективы дает твой магический потенциал, если его реализовать. А в этом деле, как ты понимаешь, нельзя поставить кандидата на паузу. Плохой тренер может все просрать.

— Разумовский — плохой тренер? — уточнил я.

Щека у Лютого едва заметно дернулась при упоминании этой фамилии, но мужчина ответил почти без промедления.

— Дима, наверное, лучшее, что ты мог бы получить на гражданке. Но это нельзя сравнить с профильными тренерами у нас. У нас ты гарантированно реализуешь свой потенциал в лучшем виде. Я посмотрел твое досье и, будем откровенны, без хорошей протекции ты вряд ли пробьешься. А протекции у человека без рода в нашем мире неоткуда взяться, сам понимаешь.

— Я это понимаю, — спокойно ответил я. — Но также справедливо и другое, что, если честно, перевешивает.

— Интересно, — Лютый прищурился.

— Может случиться так, что мои дети будут расти без отца. И это не тот бесценный опыт, который я хотел бы им передать.

Мужчина усмехнулся:

— Мало кто в восемнадцать лет мысли такими категориями.

— У меня богатый опыт, — отзеркалил я его усмешку.

Лютый моим ответом был недоволен. Пожалуй, он вообще всем разговором не был доволен, и я его прекрасно понимал. Если бы я нашел талантливого парнишку и нацелился записать к себе в бойцы, то никак бы не ожидал, что того не заинтересуют все радужные перспективы, что я готов долго и вкусно описывать развесившему уши юнцу.

— Ты же понимаешь, что рано или поздно ты все равно придешь в систему? И лучше, если ты придешь в нее раньше, чем позже?

— Лучше ни раньше, ни позже. Лучше — вовремя, — спокойно ответил я, выдержав тяжелый взгляд силовика.

Мужчина недовольно цокнул, но давить не стал. В такие подразделения против воли не тащат, там все должно быть по большой любви, ведь от этого зачастую зависят не только жизни личного состава, но и мирняка.

— Мы не прощаемся, Мирный, — напоследок сказал мне байкер в погонах.

— Не прощаемся, — согласился я, покидая ректорский кабинет.

Из административного здания я вышел в весьма смешанных чувствах. С одной стороны, это был шанс пойти по накатанному пути, уже понятному и известному с довольно предсказуемым результатом. С другой стороны, у меня появился второй шанс прожить жизнь, и хотелось бы поменьше использовать в ней все те жестокие навыки, что я приобрел раньше.

По крайней мере до тех пор, пока обстоятельства меня не вынудят.

Впрочем, придаться рефлексии мне не дали. Из кустов на дорогу передо мной выскочил Долгоруков-младший. Ну, не совсем из кустов, конечно, технически там был закуток с лавочкой, но это не отнимало того милого факта, что княжич меня ждал.

— Надеюсь, тебя отчислили, — заявил Долгоруков без какого-либо вступления.

— Фу, княжич, что за манеры, — театрально поморщился я. — Вас в ваших гимназиях не учили, что сначала следует поговорить о природе и погоде, прежде чем переходить к сути вопроса?

Долгорукова перекосило. Пребольно же я вдарил по его самомнению, что парнишка превратился в моего преданного фаната всего за один день знакомства и теперь караулит на улице.

— Я смотрю, тебе хватило дури поселиться в нашем корпусе? Это ты зря, — процедил Долгоруков. — Многие аристократы, знаешь ли, брезгуют жить под одной крышей с простолюдином.

— Искренне им соболезную, — оскалился в ответ.

Долгоруков качнулся вперед, желая шагнуть ко мне, но в последний момент все же передумал. «Боится», — не без удовольствия отметил я.

— Ты или сам переедешь, или тебя перевезут, — высокомерно заявил княжич.

— Это ты что, угрожаешь мне, что ли? — изумился я. — Ты? Тот, кто не знает, с какого конца браться за клинок?

У парня было такое лицо, я даже подумал, что он на меня кинется прямо здесь с кулаками. Но Долгоруков лишь побледнел от бешенства и сверкнул безумным взглядом:

— Ты пожалеешь о том дне, когда решил сюда сунуться, — прошипел княжич и, развернувшись на каблуках, зашагал куда-то, гордо вскинув голову.

— Это вряд ли, — усмехнулся я вслед парню.

Ситуация была классическая, и оттого смешная — тупой и скучный пресс самого слабого звена в группе. А слабым здесь считались все те, у кого не было за спиной нескольких поколений родственников. Когда они если не влиянием задавят, так хоть численностью заплюют.

Но в своем стремлении произвести эффект Долгоруков оказал мне неоценимую услугу — предупредил о назревающем конфликте. Полезный дурачок получается.

Кабинет ректора Императорского Московского Университета

Игорь Вячеславович Лютый к сантиментам был не склонен, к политике был равнодушен и вообще предпочитал силовые методы решения проблемы. Свою работу он любил, парней своих берег, и при любом удобном случае отпускал их к женам.