Императрица Орхидея

Такая практика могла показаться при дворе вызывающей, однако я все равно очень гордилась доверием Его Величества. Вдруг я снова превратилась из покинутой наложницы в его близкого друга, и мне не надо было больше вплетать слезы в стежки своего бесконечного вышивания. У меня появился шанс принять участие в осуществлении мечты Его Величества о возрождении Китая. Я даже стала лучше себя чувствовать — энергия била из меня ключом. Впервые за долгие месяцы я снова увидела в глазах императора истинное восхищение. Однажды ночью, проснувшись на своем кресле, он вдруг взял меня за руку, как бы желая этим показать, что очень ценит мою помощь. В то время он уже перестал вызывать к себе своих китайских наложниц и даже не искал встреч с Нюгуру, хотя я умоляла его хотя бы изредка совершать с ней прогулки.

Сама я заходила к Нюгуру, чтобы проведать своего сыночка Тун Чжи, который спал в ее дворце вместе со своими няньками. Я рассказала ей о том, чем занимаюсь по просьбе императора. Моя покорность ей понравилась.

Каждый день перед рассветом я одевалась и отправлялась в паланкине во Дворец духовного воспитания. Там я тут же начинала сортировать официальные бумаги по разным коробкам. В это время император Сянь Фэн все еще спал в соседней комнате. Я расставляла коробки в порядке спешности находящихся в них документов. Когда, ближе к восходу солнца, император просыпался и выходил в рабочий кабинет, я уже была готова вкратце доложить ему о самых главных событиях. Он долго размышлял и взвешивал свои решения. Иногда даже затевал дискуссии со мной, после чего от меня ожидалось, что я набросаю черновик его эдикта.

Иногда я осмеливалась вносить свои предложения, которые, как мне казалось, должны были совпасть с мыслями Его Величества. А однажды он долго не вставал, в то время как некоторые бумаги требовали немедленного ответа. Чтобы не терять даром времени, я набросала ответ в его стиле, а потом, когда он проснулся, прочитала ему вслух. Он не сделал никаких исправлений. Эдикт был отослан, запечатанный его печатью.

После этого я стала чувствовать себя увереннее. С тех пор Сянь Фэн часто просил меня писать эдикты вместо него, а сам занимался только тем, что просматривал их и отсылал. Иногда у меня сдавали нервы, и я страстно желала проконсультироваться с принцем Гуном или с Су Шунем, однако мне было ясно, что это невозможно.

Однажды утром я набросала черновики семи документов и взялась за восьмой. Дело шло туго, потому что в нем говорилось о совершенно незнакомом мне пункте договора. Я решила подождать и, когда услышала, что Его Величество проснулся, понесла документ к нему.

Сянь Фэн полулежал в ротанговом кресле с закрытыми глазами. Рядом стоящий евнух кормил его с ложечки супом из оленьей крови. Вкус его, очевидно, был отвратительным, потому что Его Величество страдальчески морщился и отплевывался. Суп черной струйкой тек у него изо рта. Только я собралась прочитать ему свой набросок, как вдруг послышался голос главного евнуха Сыма:

— Доброе утро, Ваше Величество. К вам прибыл Су Шунь.

— Здесь ли Его Величество? — раздался нетерпеливый голос Су Шуня. — У меня неотложное дело.

Не успела я ретироваться, как Су Шунь решительно ворвался в комнату Его Величества. Сянь Фэн слегка приоткрыл глаза и увидел перед собой сановника на коленях. Я стояла у стены и надеялась, что никто меня не заметит.

— Поднимись, — выдавил из себя Сянь Фэн. Евнух срочно вытер с его подбородка остатки супа и помог ему сесть вертикально. — Это снова насчет русских?

— Да, к сожалению, — ответил Су Шунь, поднимаясь с колен. — Посол Игнатьев отказался вести переговоры на наших условиях и объявил о дате наступления.

Император бессильно свесился на одну сторону кресла и начал чесаться под ребрами.

— Орхидея, ты слышишь, что говорит Су Шунь? — сказал он, запуская в меня черновиком. — Порви его! Какой смысл в составлении эдиктов? Что я еще могу сделать? Эти волки не оставят меня в покое, пока не высосут из меня всю кровь!

При виде меня Су Шунь вздрогнул. Глаза его сузились. Он смотрел попеременно то на меня, то на Сянь Фэна. Я понимала, что мое присутствие его оскорбляет. Его взгляд кричал красноречивее всяких слов: «Женщина, возвращайся к своему вышиванию!»

Но я чувствовала, что должна дать императору ответ. Может быть, Су Шунь удостоверится наконец, что император доверяет мне не просто так и что моя помощь может быть очень полезной.

Наверняка задай Су Шунь Его Величеству вопрос, и тот обязательно меня бы похвалил. Месяц тому назад в провинции Сичуань случилось наводнение. Сотни крестьянских семей потеряли крышу над головой и оказались на грани голодной смерти. Когда Сянь Фэн услышал, что ради того, чтобы выжить, многие едят своих собственных мертвых детей, он выпустил декрет, в котором обязал правителей Гианьсю и Аньхоя открыть государственные зерновые хранилища. Однако там не оказалось ни зернышка, потому что все они были опустошены задолго до наводнения, во время сражений с тайпинами и иностранцами.