Императрица Ядов (ЛП)

Мой сын энергично кивнул, и его звонкий голос заполнил все фойе.

— Да, пожалуйста!

8

Елена Фальконе

Вода плескалась по плиткам, когда мы с Николаем купались. Я терла его кожу, пока вода не стала коричневой от грязи, а его кожа не смягчилась. В конце концов мы обнаружили, что наши пальцы вспухли, но ни один из нас не вышел. Это было слишком приятно для купания, в ванной, наполненной сладко пахнущими пузырьками и мылом.

— Мы не останемся здесь надолго, малыш, — сказала я Николаю, выливая воду ему на голову.

Он смеялся над игрой и пытался ответить. Я позволила ему, чувствуя, как вода стекает по моему лицу, на мгновение затуманивая чувства.

— Хорошо, малыш? Мы здесь надолго не задержимся.

Николай на самом деле не слушал.

— Да, да, мама, — сказал он.

Мы не останемся здесь надолго, напомнила я себе.

Когда я звонила Артему, умоляя о помощи, отчаянно нуждаясь в безопасности, я не ожидала и этого. Я даже не задумывалась о том, каково это увидеть семью, людей, которых я бросила, ради защиты.

Я не осознавала, как сильно скучала по ним, пока не увидела их. На мой взгляд, они не постарели и не изменились ни на день; застыли во времени. Было иррационально полагать, что они не изменятся без меня здесь, но какая-то маленькая часть действительно ожидала этого. Вместо этого щеки Романа ввалились по мере того, как он взрослел, а Роксана начала двигаться с большим комфортом на ноге.

Все они покрылись новыми морщинами, шрамами и веснушками, маленькими напоминаниями о том, что я пропустила почти три года их жизни, а они пропустили так же много из моей.

Я убрала волосы Нико с его глаз.

Мой сын был слишком мал, чтобы понимать, что происходит вокруг него.

Но у детей имелась интуиция, и он знал, что что-то происходит, особенно с Константином. Я пыталась отвлечь его по дороге в поместье, но пытливые глаза Николая большую часть пути не отрывались от Кона.

Константин не демонстрировал, что испытывал на своем лице, но в самолете была секунда, когда я увидела такое же любопытство на его лице, когда он увидел своего сына. Всего за секунду до того, как он отвернулся, снова превратившись в ужасающего Пахана, которым он являлся.

Что он о нем думал? Я задумалась. Что Константин думал о Николае, о своем сыне? Был ли он счастлив, зол? Грустен или безразличен?

Тихий стук в дверь отвлек меня от мыслей.

— Елена? — раздался голос Роксаны. — Я принесла несколько чистых полотенец.

— Войди.

Я прикрылась, предложив Роксане немного скромности.

Я предполагала, что она положит полотенца у двери и уйдет, но вместо этого она проскользнула в комнату. Это движение позволило мне в полной мере оценить использование ее ноги. Раньше она предпочитала левую ногу, но теперь танцевала при каждом шаге, используя обе.

— Боль прошла? — спросила я, прежде чем смогла остановить себя.

Роксана повесила полотенца на вешалку и улыбнулась Николаю. Он ухмыльнулся в ответ.

— Да, — ответила она на мой вопрос. — Я использую тоник, который ты мне прописала в течение последних нескольких лет. Когда холодно или идет дождь, возникает боль... но в большинстве дней у меня полная подвижность колена.

— Я рада.

Очень рада. Услышав, что Роксана больше не испытывает постоянной боли, я чуть не заплакала.

Честно говоря, мои гормоны с тех пор, как я стала матерью, были в шоке.

Роксана посмотрела на себя в зеркало, но не сосредоточилась на своем отражении. Ее мысли были где-то в другом месте.

— Роксана? — подсказала я.

— Я скучала по тебе, Елена, — сказала она.

— Я тоже скучала по тебе.

Мне стало легче, чем я думала, сказать это.

Роксана посмотрела на свои руки.

— Я в этой семье долгое время, Елена. Я здесь, можно сказать, с самого начала. Когда-то давным-давно были только я, Артем, Константин и Татьяна. Мы заботились друг о друге, любили друг друга. Мы были семьей.

Николай развлекался остатками пузырьков, позволяя мне уделить Роксане все свое внимание.

— К чему ты клонишь?

— К чему я клоню? — Роксана повернулась ко мне. — Ты знаешь, когда я приходила в себя после моего... случая, Татьяна вывезла меня на поле неподалеку от Москвы. Были только я и она; ни одного из парней с нами не было. Что было необычно, так как мы всегда брали парней с собой. Без них было небезопасно оставаться одной. — она сплела пальцы. — Ты знаешь, что она сказала, находясь в этом поле? Она сказала: «Кричи, Роксана. Кричи, пока больше не сможешь кричать, кричи, пока твои легкие не вывалятся из груди, кричи, пока твой голос не поглотит небо», и знаешь, что я сделала, Елена?

Я уже знала ответ, но спросила:

— Что ты сделала, Роксана?

— Я закричала. Я кричала до тех пор, пока мне не пришлось лечь от напряжения.

Ее глаза остекленели, но слез не было.

— В чем смысл этой истории?

Роксана слабо улыбнулась.

— Когда тебе понадобится закричать, дай мне знать. Я знаю одно поле.

Мои плечи напряглись.

— Почему ты думаешь, что мне нужно кричать?

— Мать матери, ты выглядишь так, словно тебе нужно хорошенько покричать. — Роксана похлопала по полотенцам. — Я положила их в сушилку, чтобы они были теплыми. Мы с Еввой будем снаружи.