Императрица

Глава 11

Мы с Нивени добрую минуту просидели в темноте и тишине, а затем поползли обратно по скользкой металлической поверхности.

– Ты… – начала я и осеклась.

– Что?

– Просто я… ты больше меня знаешь о таких вещах. Думаешь, все пройдет хорошо?

Долгое время она молчала.

– Думаю, если Пасус женится на Дивинии, Тайрусу лучше проверять всю свою пищу на яды.

– Разумеется.

– Я не знаю, Немезида. – Она издала тихий смешок. – Я никогда не лезла в галактическую политику. И рада, что не придется. Погоди, ты проскочила выход.

Я попятилась и увидела, как она возится с металлической задвижкой. Затем в узкий лаз полился свет, и Нивени выглянула наружу.

– Думаю, здесь слишком высоко.

– Нет, нормально, – заверила я, выпрыгнула, аккуратно приземлилась на пол и протянула ей руки: – Ты мне доверяешь?

– Гм. А ты точно меня поймаешь?

– Да. – Нивени замешкалась, и я пообещала: – Я не дам тебе переломать ноги. Честное слово. Ты даже не представляешь, насколько я сильная.

– Есть только один способ выяснить. – Нивени спрыгнула, я легко подхватила ее и поставила на ноги.

Мгновение мы просто смотрели друг на друга, потом она спросила:

– Есть хочешь?

Я удивленно кивнула.

– Идем. Попробуешь запеченную змею. Та еще гадость.

– Тогда зачем ее есть?

– Это очень хорошая гадость.

Она развернулась, даже не сомневаясь, что я пойду следом. Мы всегда так отправлялись в незнакомые места на Хризантеме. Неожиданно для себя самой я ощутила… счастье? И пошла за Нивени.

* * *

Запеченная змея и правда оказалась гадостью. Сперва. А потом нет.

Я рассказала о ней Тайрусу вечером, по дороге в спальню.

– Сначала ешь ядовитую железу. Я попробовала без нее, но тогда мясо на вкус как резина. Яд мерзкий, но после него остальное будто преображается.

Тайрус был весьма привередлив. Вежливости ради пробовал разные блюда, но каждое утро ел строго один и тот же завтрак, а днем один из трех вариантов ланча. Еще у него имелось несколько легких неврозов, например, тяга всегда сидеть спиной к стене или пробегать четное количество километров. На тренировках подходы при работе с весом непременно были кратны десяти, а если Тайруса прерывали, то он всегда возвращался в зал и доделывал оставшееся, иначе это «грызло его весь день». Как-то так.

Зная, что он никогда не попробует змею, я постаралась расписать ощущения во всех подробностях. Тайрус слушал меня с почти нездоровым увлечением.

– После яда мясо змеи похоже на… курятину.

Тайрус рассмеялся. Мы вошли в спальню и попрощались со свитой. За окном уже настала протоночь, частое явление зимой на этой планете: на небе сияла луна, почти такая же яркая, как большинство солнц, но само солнце еще не взошло.

– Забавно. Куда ни отправишься в галактике, наткнешься на вкус курицы, – пробормотал Тайрус. – Странно… – он осекся, когда обернулся и увидел комнату.

Одна кровать.

Минуту Тайрус смотрел на нее, не сводя глаз. Я тоже.

Ну разумеется, мы же официально помолвлены. И это… это нормально.

Я покраснела и быстро глянула на Тайруса, поймав его за тем же занятием. Мы еще не делили постель.

– Похоже, диван очень удобный… – начал Тайрус.

– Хочешь, я там лягу?

– Нет, там лягу я, конечно же.

– Никаких «конечно же», Тайрус. Ты император галактики.

– Там лягу я, – повторил он.

Он отступил прочь, но я схватила его за руку. Тайрус напрягся и глянул на меня. Он тоже нервничал. Когда я это поняла, то ощутила тепло в груди.

– Нет нужды.

Он неловко улыбнулся и слегка покраснел. Столь редкое зрелище, что я не удержалась от глупой улыбки. В следующую секунду Тайрус набросился на меня с яростным поцелуем. Я ударилась спиной о стену и поймала себя на том, что снова улыбаюсь, словно пустая дурочка, но Тайрус тоже улыбался.

Что-то заверещало. Сообщения. Кто-то вечно пытался дозвониться до Тайруса. Я отпустила его, а потом стояла и смотрела ему вслед: стройная фигура, непринужденная грация, выкованная той же самодисциплиной, что подстегивала Тайруса качать настоящие мускулы. Он ответил на звонок, а я развернулась и пошла в ванную.

Внутри меня порхали странные танцующие бабочки, и чувство лишь росло. Я бы погрешила на запеченную змею, не окажись ощущение столь фантастическим. Кажется, у меня даже руки покалывало от смеси страха и удовольствия.

Я посмотрела в зеркало и увидела в отражении почерневшие радужки. Они так сияли, что я опешила. А потом провела пальцем по своему чуть кривому носу. Я никогда его не правила, потому что так нравилось Донии… И мне тоже. Он служил тем якорем, что напоминал мне даже сейчас, в эти дни: это я. Та же, что и прежде.

Я умылась, вернулась в спальню и услышала, как Тайрус освежается в своей ванной. Нервно расхаживала туда-сюда, водя пальцами по комоду. Когда шум воды стих, у меня перехватило дыхание. Я опустила глаза и встала перед зеркалом, надеясь, что выгляжу совершенно спокойной.

Позади возник Тайрус. Я чувствовала его взгляд, словно горячее, обжигающее прикосновение… как он скользит по моей обнаженной спине, рукам и ногам, прикрытым лишь облегающей ночной рубашкой.