Императрица

— Я пришел, — сказал принц Гун, — но тайно, потому что прежде должен был пойти к императору. Еще раньше вас встревожился главный евнух. Он прислал ко мне слугу, переодетого нищим, и сообщил, что бесчестная троица посмела оговорить меня, принца Гуна, перед троном Дракона. Злодеи сказали моему старшему брату, будто я плету против него заговор, что в Пекине я вступил в тайную сделку с врагом, что европейцы подкупили меня, пообещав возвести на императорский престол. Когда пришло ваше письмо, почтенная, мне оставалось лишь поспешить сюда и распутать этот огромный клубок лжи.

Принц не успел больше ничего сказать, как из внешнего двора прибежала служанка.

— Почтенная, — всхлипывала она, — ох, госпожа, ваш сын, госпожа, наследник…

— Что с ним?! — вскричала Цыси. — Что они с ним сделали?!

Схватив служанку за плечо, императрица пыталась вытряхнуть из нее все, что та знала.

— Говори, женщина, — приказал принц Гун обезумевшей от страха старухе.

— Его похитили, — рыдала несчастная. — Его отдали жене принца Йи! Сегодня поутру она была вызвана в Охотничий дворец, а всех других дам отослали. С ней только ее служанка, и наследник у них…

Услышав это, Цыси рухнула на стул. Но принц не позволил ей поддаться страху.

— Почтенная, — твердо сказал он. — Пугаться сейчас слишком большая роскошь.

Повторять не стоило. Императрица закусила губу и с силой сомкнула руки.

— Нельзя допустить, чтобы нас опередили, — воскликнула она. — Печать… Прежде всего надо найти императорскую печать… Тогда власть останется в наших руках.

Принц не смог сдержать восхищенного возгласа.

— Ну, где еще встретишь такой ум?! Я склоняюсь перед вами!

Пропустив похвалу мимо ушей, Цыси встала. Принц, однако, жестом остановил ее.

— Не выходите из этих покоев, умоляю вас. Сначала я должен оценить всю меру опасности, которая угрожает наследнику. Мы не знаем, насколько разросся заговор. Подождите, почтенная, когда я вернусь.

Он поклонился и быстро вышел.

Как же она могла ждать? Тем не менее, пусть мучительно, но ждать было нужно, ведь если ее подстерегут и убьют в каком-нибудь безлюдном коридоре, кто же тогда спасет ее сына, наследника? Бедный сын… О, маленький беспомощный наследник трона Дракона!

Оставшись одна, Цыси погрузилась в ожидание. Выл ветер, пронизывая дворцовые башни, и она повернула голову, чтобы посмотреть в окно. Стихия взметала песок с земли, бросала его на каменные зубцы крепости, и он соскальзывал оттуда по стенам в пересохший ров. Даже облака на небе были иссушены безжалостным ветром. Цыси не сомневалась, что именно он выжег остатки жизни в теле императора, когда Сына неба несли в паланкине по пустынной равнине. Однако следовало спасать сына.

Размышляла Цыси не более одного мгновения. Под зачарованными взглядами евнуха и служанки мать наследника устремилась к письменному столу. Торопясь, не теряя всегдашнего своего изящества, она налила воды на чернильный камень и потерла о него палочку сухих чернил. В получившуюся тонкую пасту императрица обмакнула кисточку из верблюжьего волоса, кончик которой сделался острее иголки. Затем отчетливыми черными мазками Цыси начала писать указ о престолонаследии.

«Я, Сяньфэн, — рисовала она иероглифы, — император Срединного царства и зависимых стран Кореи и Тибета, Индокитая и Южных островов, сегодня услышал зов присоединиться к моим императорским Предкам. Я, Сяньфэн, в полном владении моим умом и моей волей, настоящим объявляю, что Наследником является ребенок мужского пола, рожденный мне Цыси, императрицей Западного дворца, и он должен быть известен всем, как новый император, который взойдет на трон Дракона после меня. До того, как он достигнет возраста шестнадцати лет, я назначаю Регентшами моих двух Супруг, императрицу Западного дворца и императрицу Восточного дворца, в этот самый день моей смерти…»

Здесь Цыси оставила пробел, а потом прибавила следующие слова:

«И Я прилагаю свое имя и династическую императорскую печать к этой Моей воле и Моему указу».

Здесь она опять оставила пробел.

Свернув пергамент, Цыси положила его себе в рукав. Да, она возьмет Сакоту регентствовать вдвоем, тем самым принудит кузину быть союзницей и не позволит ей превратиться во врага. Довольная своей ловкостью, императрица позволила своим губам затрепетать в улыбке.

Тем временем Ли Ляньинь со служанкой стояли, глядя на нее и ожидая приказаний. Несмотря на крайнюю усталость, евнух не осмеливался попросить у госпожи позволения отдохнуть.

Вдруг служанка повернулась к закрытой двери. Ее слух был очень острый, отточенный многими годами, что она ждала зов госпожи.

— Я слышу шаги, — прошептала женщина.

— Чьи шаги? — спросил Ли Ляньинь.

Евнух подхватил правой рукой полы халата и стремительно бросился к двери. Отперев засов, он скользнул в щель, а служанка поспешила снова закрыть дверь. Она прислонилась к двери спиной, и в это мгновение раздался тихий стук. Женщина отодвинула засов и выглянула в щелочку, а потом повернулась к императрице.

— Почтенная, — тихо произнесла она, — это ваш родич.

Цыси, которая по-прежнему сидела за письменным столом, резко повернула голову: