Императорский отбор

— Вы не той тьмы опасаетесь, господа, — Гессен встал и положил ладонь на эфес. — В полночь испытание закончится. Так что если хотите победить — придется поторопиться.

Я хотел вооружиться перед важным походом, но патроны в карабине полностью размокли, а снаряжать их я не умел, да и не нашлось поблизости подходящих пуль и капсюлей. Что же, раз не досталось оружия, почему бы не разжиться «броней», однако и тут приключился полный облом. К величайшему сожалению, плащ оказался настолько длинен и широк в плечах, что сидел на мне, как парус на швабре. Страшно представить, каких размеров был при жизни хозяин, но лично я называл бы его не иначе, как шкаф Дракула.

По той же причине пришлось оставить в схроне тяжеленый рунический палаш — из-за обилия золотых знаков весило оружие килограммов десять, и я бы насмерть замучался размахивать им даже двумя руками. Пистолеты тоже не пригодились — для них барабанов еще не придумали, а таскать с собой громадные однозарядные бандуры с раструбами на стволах такое себе удовольствие. Как говорится, кесарю кесарево, графу — графское, а мне надо хорошенько подкачаться, чтобы орудовать такими артефактами.

Да и таскать на себе шмотки злейшего врага вампиров не особо этично — одно дело снять с мертвого немца трофейный «шмайсер», и совсем другое переодеться в эсэсовскую парадную форму сплошь в свастиках и мертвых головах. Так что вернул винтовку на законное место, со вздохом насладился могучей красотой и с тяжким сердцем побрел на выход.

Солнце нижним краем коснулось горизонта, и на руины упала зловещая тень. Стараясь лишний раз не тормозить и не задерживаться, мы прошли захламленный мост через Фонтанку, свернули к Обводному каналу и быстрым шагом спустились по грязному и узкому руслу Волковки прямиком к кладбищу.

Погост с покосившимися и разбитыми плитами окружал высокий кованый забор — на наше счастье поваленный в нескольких местах. Похоже, здесь развернулась битва за подступы к адмиралтейской набережной — мраморные надгробия носили отчетливые следы как ядер и картечи, так и когтей. Неудивительно, что из вскрытых склепов и разрытых могил медленно сочился густой белесый туман, словно под землей кто-то варил деготь. Истинные хозяева развалин постепенно просыпались перед ночной охотой, и свежая кровь, по доброй воле пришедшая на ранний завтрак, распаляла аппетит гораздо быстрее.

Над всем этим готическим великолепием скалой возвышался храм, больше похожий на крепость или форт. Коническую башню в три этажа высотой венчала щербатая зубчатая корона. Стены сходились под острыми углами и сверху напоминали каменную шестерню — что, впрочем, не сильно уберегло их от пушек и магии. Несмотря на отсутствие рва или хотя бы завалящей канавы, главный вход закрывал подвесной мост — точнее, когда-то закрывал, а теперь валялся подле со срезанными и расплавленными цепями.

И единственное, что помешало бы нам войти внутрь — это проклятая нечисть, что подвывала все громче и протяжнее при каждом нашем шаге.

— Напомните, что мы ищем? — Щедрин сглотнул и поправил впившийся в шею галстук.

— Не знаю, — ответил, как есть. — Но других зацепок у нас нет. Не найдем ничего — значит, и другие не справятся.

— Если, конечно, мы изначально не пошли по неверному пути, — мрачно добавил Гессен. — Так или иначе, путь у нас один. За мной, господа. Пробиваемся с боем.

Немец зажег в левой ладони огонь и первым шагнул в стелящийся над каменным крошевом туман. Ему навстречу с диким визгом тут же выскочил вурдалак и протянул когтистые лапы. Огненный шар ударил ему в грудь тараном и повалил навзничь, а брызнувшие искры подпалили истлевшие лохмотья. Пронзив острием корчащийся живой факел, Гессен изящным взмахом стряхнул с клинка грязь и шагнул дальше.

Стоило ему чуть отдалиться, как слева и справа на нас вылетели новые упыри. Я встретил своего ослепительным лучом и разрезал гнилую башку напополам. Руслан же поднял в воздух сразу два надгробия и смял чудовище в лепешку — аж кровь хлынула из зазора меж плит.

Так мы пробились ко входу в храм, откуда на нас кинулся вурдалак с длинными седыми волосами и в обрывках черной робы. Герман уже занес рапиру, чтобы снести нечисти голову, и тут я крикнул во всю глотку:

— Стой!

Гессен остановился в пальце от цели — вот что значит настоящий военный: и ударит без страха, и замрет строго по приказу. Я ударил широким снопом света твари по глазам, чтобы та не впилась клыками в руку немца, после чего обратился к Щедрину:

— Замуруй его! Зажми между плитами, вкопай в землю — неважно, главное, обездвижь!

Руслан с пониманием кивнул и широко развел руки. В тот же миг под ногами мертвеца разверзлась брусчатка, и чудище ухнуло в яму по самую шею. И прежде чем попыталось выбраться на волю, грязь и грунт окружили его со всех сторон, и перед нами предстала зомби-версия Саида из «Белого солнца пустыни». Упырь страшно пучил глаза, щелкал гнилыми зубами и вываливал язык, но ничего не мог поделать с колдовством.

— Позвольте узнать, к чему этот цирк? — фыркнул офицер.