Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.

Распрощавшись с «гостеприимными» немцами, отряд вышел в Балтийское море. Каждая пройденная миля приближала нас к берегам России. Это приближение стало чувствоваться – попадались пароходы под русским флагом и рыбачьи лодки русского типа; открывались знакомые маяки. Становилось все холоднее. Надели пальто, и все же на вахтах порядочно мерзли.

Все офицеры были радостно настроены. В перспективе были отпуска и свидания с родными. Но, и помимо этого, всегда было так приятно снова оказаться в России. Гардемарины так и совсем сияли. Наступало последнее испытание – экзамены, а затем предстояло производство в офицеры.

В серое, однотонное утро открылся Либавский маяк, а затем и плавучий, обойдя который, отряд лег на фарватер ведущий в аванпорт, где и встал на якорь.

Первую новость, которую мы узнали, это было назначение адмирала Эссена начальником Действующего флота Балтийского моря. Следовательно, все боевые корабли поступали под его командование. Только учебные отряды оставались по-прежнему в подчинении главного командира Кронштадтского порта. Это известие произвело на всех нас самое благоприятное впечатление. Теперь работа по организации боевого ядра флота должна была пойти быстро. Она была в надежных руках.

Сам адмирал Эссен в этот момент оказался в Либаве и держал свой флаг на учебном судне «Океан», где помещался и весь штаб. Начальником штаба был назначен капитан 1-го ранга Стеценко, по прозвищу Пипин Короткий, названный так за свой чрезвычайно малый рост. Он считался очень строгим начальником, и его побаивались.

Первой задачей отряда было произвести выпускные экзамены корабельным гардемаринам. Как только прибыла экзаменационная комиссия от флота, они и начались. В сущности, это было формальностью, так как гардемарины, которые за плавание доказали свои способности и были отмечены преподавателями как годные для производства в мичманы, на них пропускались.

Экзамены длились три дня. После этого счастливые гардемарины уехали в отпуск, чтобы через две недели явиться уже офицерами на разные корабли.

С момента отъезда гардемарин назначение отряда заканчивалось, и он поступал в распоряжение начальника Действующего флота, который назначил ему смотр.

Адмирал Эссен относился очень не сочувственно к тому, что боевое ядро флота уходило на несколько месяцев в заграничное плавание с корабельными гардемаринами. Он считал, что те с таким же успехом могут проходить обучение на тех же кораблях во внутреннем плавании. Тем самым эти корабли не будут отвлекаться от прохождения своих программ. Правда, заграничные плавания приносили большой опыт личному составу в мореплавании, но вредили боевой готовности кораблей, то есть отвлекали от стрельб и вообще боевой тренировки. Поэтому предполагавшийся смотр имел целью доказать правильность взгляда адмирала, т. е. что заграничные плавания вредят боевой готовности кораблей. Следовательно, нам предстоял очень строгий смотр.

Адмирал назначил день смотра и приказал быть готовыми выйти в море. Он прибыл на крейсер к подъему флага. Команда и офицеры стояли во фронте. Приняв рапорт командира и вахтенного начальника, адмирал Эссен стал обходить фронт офицеров, которых почти всех знал лично. Когда очередь дошла до меня, он довольно строго спросил: «Что же, Вы окончательно решили жениться?» От неожиданности вопроса я несколько опешил, но быстро ответил: «Так точно, Ваше Превосходительство». Адмирал сказал «хорошо» и прошел дальше.

Этот маленький случай был очень характерен для Н.О. Эссена. С одной стороны он показал, что адмирал помнил все мелочи, касавшиеся его офицеров, а с другой – что он умел привлекать к себе сердца подчиненных сердечным отношением к их частным нуждам.

Тогда я не придал никакого значения этому вопросу адмирала и думал, что он просто вспомнил свой разговор со мною перед назначением меня на «Макаров». Но в дальнейшем оказалось, что этот вопрос с его стороны не был просто выражением внимания.

После подробного осмотра крейсера адмирал приказал сниматься с якоря, выйти в море и произвести артиллерийскую и минную стрельбы. Щиты для этого были уже заготовлены.

Пройдя плавучий маяк, пробили боевую тревогу и сделали несколько галсов, имея щит сбоку. Затем произвели минную стрельбу. На этом смотру все как-то не ладилось: подача снарядов заедала, команда работала вяло, стреляли скверно, и одна мина утонула. Командир управлялся из рук вон плохо, так как страшно волновался. Адмирал явно выражал свое неудовольствие, и мы все были в подавленном настроении.

Когда крейсер встал на якорь и мы были вызваны во фронт, адмирал, прощаясь, сказал: «К сожалению, я убедился, что крейсер не находится в боевой готовности и личному составу надо будет много поработать, чтобы привести его в таковую. Надеюсь, что когда я произведу следующий смотр, то все будет иначе».