Император Всероссийский

Но в Москве солдаты, и потому у стрельцов дорогою такая речь была, чтоб им побывать на Бутырках, проведать у солдат, что у них делается? Стрелец Пузан отправился на Бутырки к знакомым солдатам Салениковым, и с одним из них виделся; но тот ему отказал: «Нам об вас заказ крепкий, и с вами нейдем, дела до вас нам нет, и вы как хотите». У стрельцов была и другая речь: с солдатами не биться, по малолюдству (всего 2200 человек), а обойти Москву и засесть в Серпухове или Туле и писать в Белгород, Азов, Севск и другие города к тамошним стрельцам, чтоб шли к ним немедленно; всем вместе идти к Москве и бить бояр. Страх напал на жителей Москвы, когда узнали о приближении стрельцов. Зажиточные люди начали со всем имением разъезжаться в дальние деревни. Между боярами начались споры о мерах; наконец мнение князя Бориса Алексеевича Голицына восторжествовало, и положено было выслать против мятежников боярина Шеина с генералами Гордоном и князем Кольцовым-Масальским; войска у них было около четырех тысяч и двадцать пять пушек.

Семнадцатого июня царское войско встретило стрельцов под Воскресенским монастырем при переправе через реку Истру. Стрельцы прислали к Шеину письмо, в котором жаловались, что в Азове терпели всякую нужду, зимою и летом трудились над городовыми крепостями, потом из Азова перешли в полк к князю Ромодановскому, голод, холод и всякую нужду терпели: человек по полтораста их стояло на одном дворе, месячных кормовых денег не ставало и на две недели; тех, которые ходили по миру, били батогами. Из Торопца Ромодановский велел вывесть их на разные дороги по полку, отобрать ружье, знамена и всякую полковую казну и велел коннице, обступя их вокруг, рубить. Испугавшись этого, они не пошли в указные места, идут к Москве, чтоб напрасно не умереть, а не для бунту; пусть дадут им хотя немножко повидаться с женами и детьми, а там, как представится случай, и они опять рады идти на службу.

Шеин отправил Гордона в стаи к стрельцам объявить, что если они возвратятся в указные места и выдадут бегавших в Москву, также заводчиков настоящего бунта, то государь простит их и жалованье будет им выдано в указных местах по тамошним ценам. Гордон понапрасну истощал всю свою реторику, как сам выражается, уговаривая стрельцов, они отвечали, что или помрут, или будут на Москве, хотя бы на малое время, а там пойдут всюду, куда великий государь укажет; на дальнейшую реторику Гордона отвечали, что зажмут ему рот. Иноземцу не удалось, Шеин отправил русского князя Кольцова-Масальского уговаривать стрельцов; к нему вышел один из заводчиков, десятник Зорин, с черновою, неоконченною челобитною, в которой говорилось: «Бьют челом многоскорбне и великими слезами московские стрелецкие полки: служили они и прежде их прародители и деды и отцы их великим государям во всякой обыкновенной христианской вере; и обещались до кончины жизни их благочестие хранити, якоже содержит св. апостольская церковь. И в 190 году стремление бесчинства, радея о благочестии, удержали, и по их, великих государей, указу в пременении того времени их изменниками и бунтовщиками звать не велено, и по обещанию, как целовали крест, о благочестии непременно служат. И в 203 году сказано им служить в городах погодно; а в том же году, будучи под Азовом, умышлением еретика, иноземца Францка Лефорта, чтобы благочестию великое препятие учинить, чин их московских стрельцов подвел он, Францко, под стену безвременно, и ставя в самых нужных в крови местах, побито их множество; его ж умышлением делан подкоп под их шанцы, и тем подкопом он их же побил человек с триста и больше; его же умыслом на приступе под Азовом посулено по десять рублев рядовому, а кто послужит, тому повышение чести: и на том приступе, с которою сторону они были, побито премножество лучших; а что они, радея ему, великому государю, и всему христианству, Азов говорили взять привалом, и то он оставил; он же, не хотя наследия христианского видеть, самых последних из них удержал под Азовом октября до третьего числа; а из Черкасского четырнадцатого числа пошел степью, чтоб их и до конца всех погубить, и, идучи, ели мертвечину, и премножество их пропало.

Стрелец с бердышом и пищалью. Иллюстрация из альбома Ф.Г. Солнцева «Одежды Русского государства». 1869 г.