Император Всероссийский

«Чиню тебе известно, – писал он Петру, – что всесильный Бог и Пресвятая Богоматерь желание твое исполнили: больше того неприятельской земли разорять нечего, всё разорили и запустошили без остатку. И от Риги возвратились загонные люди в двадцати пяти верстах и до самой границы польской; и только осталось целого места Пернов и Колывань (Ревель), и меж ними сколько осталось около моря, и от Колывани к Риге около моря же, да Рига; а то всё запустошено и разорено вконец. Пошлю в разные стороны отряды калмыков и козаков для конфузии неприятеля. Прибыло мне печали; где мне деть взятый полон? Тюрьмы полны, и по начальным людям везде; опасно того, что люди какие сердитые (т. е. пленники)! Тебе известно, сколько уж они причин сделали, себя не жалея; чтобы какие хитрости не учинили: пороху в погребах бы не зажгли? Также от тесноты не почали бы умирать? Также и денег на корм много исходит; а провожатых до Москвы одного полку мало. Вели мне об них указ учинить. А чухны, выбрав лучших людей сто семей, которые умеют овые топором, овые иные художники, а в тех семьях будет больше четырехсот душ, для азовской посылки, и тех тотчас за тепло велю гнать к Москве и отдать Тихону Никитичу Стрешневу, как он с ними ни изволит. Августа 31-го числа пойду к Пскову; больше того быть стало невозможно, вконец изнужились крайне, обесхлебели, и обезлошадели, и отяготились по премногу как ясырем (полоном) и скотом, и пушки везть стало не на чем, и новых подвод взять стало неоткули, а в Пскове нет».

Солдаты Преображенского полка. Рисунок из книги А.В. Висковатого «Историческое описание одежды и вооружения Российских войск». 1841 г.

«Борис Петрович в Лифляндах гостил изрядно довольно», – писал Петр Фед. Матв. Апраксину. В то же самое время в Ингрии гостил таким же образом окольничий Петр Апраксин, который рекою Невою до Тосны и самой Ижорской земли прошел, все разорил и развоевал, прогнавши шведский отряд от Тосны к Канцам (Ниеншанц, Невская крепость); посланный Апраксиным на судах в Ладожское озеро полковник Тыртов несколько раз дрался со шведами и принудил их удалиться под Орешек (Нотебург). Но царю было «не зело приятно», что Апраксин не исполнил наказа и развоевал страну, которую Петр считал русскою и в которой, как ближайшей к заветному морю, хотел утвердиться. Апраксин оправдывался, что жег селения по берегам Невы с целию утеснить неприятеля в подвозе съестных припасов.

А.Е. Коцебу. Штурм крепости Нотебург 11 октября 1702 года

Сам Петр прогостил все лето 1702 года в Архангельске, ибо весною получено было известие, что шведы в другой раз намерены пробраться к тому городу. В ожидании неприятельского прихода Петр занимался строением кораблей. Лето проходило, шведы не показывались, и в сентябре Петр явился в Ладогу, чтоб лично распоряжаться завоеванием Ингрии, завоеванием морского берега. «Если не намерен чего ваша милость еще главного (сделать в Лифляндии), изволь не мешкав быть к нам, – писал Петр к Шереметеву, – зело время благополучно, не надобно упустить; а без вас не так у нас будет, как надобно». Через пять дней другое письмо к тому же: «Изволь, ваша милость, немедленно быть сам неотложно к нам в Ладогу: зело нужно, и без того инако быть и не может; о прочем же, как о прибавочных войсках, так и об артиллерийских служителях, изволь учинить по своему рассуждению, чтоб сего богом данного времени не потерять».

Л.Д. Блинов. Взятие шведских судов «Гедан» и «Астрильд» 7 мая 1703 года в устье Невы

По прибытии Шереметева Петр повел войско к Нотебургу, древнему новгородскому Орешку на Невском протоке. То была маленькая крепость, обнесенная высокими каменными стенами; шведского гарнизона в ней было не более четырехсот пятидесяти человек, но около полутораста орудий; у осаждающих было тысяч десять войска. После отчаянного сопротивления одиннадцатого октября комендант принужен был сдать город. Нотебург был переименован в Шлюссельбург (Ключ-город).

Петр был в восторге, добывши этот ключ к морю, тем более что предприятие было чрезвычайно трудное. Пошли от царя радостные письма к членам компании. К Апраксину писал: «Объявляю вашей милости, что помощию победыдавца бога, крепость сия по жестоком и чрезвычайном, трудном и кровавом приступе (который начался в четыре часа пополуночи, а кончился по четырех часах пополудни), сдалась на акорд, по котором комендант Шлиппенбах со всем гарнизоном выпущен. Истинно вашей милости объявляю, что чрез всякое мнение человеческое сие учинено и только единому Богу в честь и чуду приписать». Петр известил и надзирателя артиллерии, находившегося в Сибири, приписав: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако ж, слава Богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чудесно дело свое исправила».