Император всея Московии

- Евстафий я, Никитин сын. По-уличному Зернины мы. Десятник Стремянного Приказу.

- Знаешь, кто я? Вижу - знаешь. Так вот слушай: Шуйские захватили дворец, охрану мою кого убили, кого схватили. Меня хотели убить, сволочи, а Василия Шуйского царём поставить. Да вы все сами видели, как в меня сейчас стреляли.

Ошарашенные таким известием стрельцы подняли было возмущённый гвалт:

- Сказнить изменников!

- Да статочное ли дело?! На Государя руку поднимать! Воры!

- С палатами запалить, пущай в Геену низринутся!

- Да что ж это такое?! Борискиных выродков поимали, так теперь Васька на престол жопу мастит? Не бывать!

- Верь нам, царь-государь! Мы за Иван Васильичев корень любую крамолу изведём!

- Постоим за Государя Димитрия Иоанновича! Ура!

- Постоим! Животы положим! Ур-р-раааа!!!

Тут из-за угла дворца высыпала группа вооружённых заговорщиков бойцов в пятьдесят. Почти все - в доспехах, хотя мелькали и несколько тегиляев. Многие - при ружьях, у нескольких я увидел и пистолеты. Мало того: кроме сабель и булав мятежники вооружились ещё и двумя десятками алебард. Явный трофей от давешних европейских наёмников. Охранничков, чтоб их... Топорики на нескольких были в кровавых потёках. Похоже, участники госпереворота решили перемножить на нуль всех сопротивляющихся. А может, и сдающихся...

Увидев меня в окружении красных стрелецких кафтанов, мятежники резко остановились. Донеслась негромкая команда:

- Пищальники, вперёд! Фитили вздуть! Готовьсь!

И - во весь голос - стрельцам:

- Эй, православные! Выдайте нам головой сей миг сего вора, блядою* люд во искус введшего! То не кровь Иванова, а суть шпынь знаемый! Имайте супостата да волоките к нам!

* "Бляда", "блядь" - это не дама не тяжёлого поведения. И не матерное слово в XVII веке. Это всего лишь "ложь". "Блядун", соответственно, "лжец, клеветник"

- Изыдь вобрат, откель вышел, вымесок псоватый! Сам ты супостат и вор проклятый! - Десятник Евстафий заорал так, что у меня даже в ухе зазвенело. Ну ни хрена-растения командный голос у человека! - Аль мы не отличим природного Государя от самозваного? Слава Христу, я сам третий десяток летов в Стремянном приказе состою, видывал Государя Иоанна Васильевича, Царствие Небесное, самолично и не единожды! На кресте Господнем роту дам, что с Димитрием Иоанновичем суть едины ликом! А что до брады - так по младеню брада и у апостолов не рОстет!

Падите лучше Государю в ноги, молите прощения за-ради Христа-Бога, да выдавайте головами воров-Шуйских и иных, кои суть вас на измену подбили! - и своим стрельцам:

- К пальбе и сече готовься! Пищали - цель!

Бойцы перестроились мгновенно, прикрывая меня. Трое припали на колено, наставив свои карамультуки с дымящимися фитилями в сторону мятежников, остальные остались стоять, оперев стволы четырёх пищалей на выемки бердышей. Толково, однако: и опора дополнительная - удержи-ка на весу эдакую железину! И захочешь, а в цель не попадёшь. И помимо того - металл бердыша частично прикрывает грудь стрелка. Не штурмовой нагрудник, да и не бронежилет - но какая-никакая защита. А с защитой боец себя всегда чувствует увереннее, по себе знаю. На фронте, случалось, окна в занятых домах крышками столов закрывали, хотя каждому понятно, что ту деревяшку разве что излётная пуля не пробьёт. Но тут - психология. Великая штука в бою.

- Лучше отступитесь, стрельцы! - Вновь заорали из толп мятежников. - А не то пойдём к вам в слободу и перебьём всех жонок ваших и чад! И животы ваши на поток пустим. Попомните ужо! А избы запалим, чтоб и золинки не осталось! Берегитесь!

Мне показалось, что угроза семьям заставила стрельцов дрогнуть. Они зашевелились, опуская ружейные стволы. Неужели же выдадут? А ведь минуту назад грозились постоять за царя Дмитрия и уничтожить всех изменников! Видать, своя рубаха к телу ближе. Ну, раз так...

- Кто ещё кого перебьёт, да только не ты, сука позорная! - Заорал я во весь голос, напрягая лёгкие. - Слышите, ребята, чем эта гнида грозится? На баб с детьми лапу подымает! Так не бывать тому! Родню вашу мы спасём, слово даю! Царское слово! А ну, орлы, пали по этой сволочи!

- Пали! - Тут же подхватил команду Никитин.

Не в лад заклацали ружейные замки, тлеющие фитили принялись воспламенять порох на полках пищалей. И секунду спустя нестройный треск выстрелов выбил несколько человек из отряда мятежников, заставив некоторых отшатнуться, а кого-то - и припасть на колено. Ответной команды я не услышал, поскольку от грохота стрелецких карамультуков позакладывало уши. Но, тем не менее, выстрелы по нам сделали своё чёрное дело: двое моих стрельцов рухнули убитыми. У молодого парня, который стоял впереди меня по левую руку кусок свинца развалил череп. Ну, с-суки...Наклонившись, я здоровой рукой вытянул из ножен свежепреставленного раба Божия тяжёлую саблю с ромбоподобным перекрестием рукояти. Да, железо - дрянь, я-то насмотрелся на правильную сталь!

- Евстафий, отступаем! Вырвемся из Кремля - и в слободу! Этих гадов мало, но кинутся - сомнут.

- Слушаю, Государь! А ну, господа стрельцы, бегом за мной, не отставать никому!