Император Владимир

Эскадра и бригада крейсера Балтийского флота даже не пытались противодействовать англичанам, так как все наличные силы были заняты обеспечением минных постановок. «Ладога», «Нарова», «Онега» и «Волга» совместно с четырьмя канонерскими лодками «засеяли» акваторию Финского залива многими сотнями морских мин, фактически перегородив его пятью линиями, тянувшимися от Наргена до Порккала-Удд.

* * *

Утром 29 мая пять броненосцев Уилсона занялись обстрелом мирно спавшего городка Виндава, а за час до полудня в Ирбенском проливе были замечены два четырёхтрубных крейсера. Это были «Кресси» и «Абукир», направлявшиеся в Рижский залив. Восьмиорудийная береговая батарея на мысе Церель, вооружённая 152-миллиметровыми орудиями с длиной ствола в тридцать пять калибров, безрезультатно выпустила три десятка снарядов, не попав по врагу ни разу.

Получив донесения, что англичане безнаказанно громят Виндаву, вице-адмирал Андреев приказал Рожественскому и Кригеру выдвинуться к побережью Курляндии и попытаться заманить врага в район патрулирования 2-го дивизиона подлодок; субмарины этого дивизиона занимали позиции к западу от острова Даго. Взаимодействие с подводными лодками предписывалось осуществлять по радио.

Через Моонзунский пролив в Рижский залив спешно отправили две канонерские лодки и три «сокола», из Кронштадта в Ревель вышли «Абрек», «Светлана» и вспомогательный крейсер «Океан». Вице-адмирал Макаров отдал приказ командиру Кронштадтской военно-морской базы контр-адмиралу Нидермиллеру в срочном порядке подготовить к выходу в море ещё не принятые в казну эсминцы «Охотник» и «Пограничник».

* * *

Между тем британское соединение пополнилось броненосцем «Венерэбл», лёгкими крейсерами «Эттентив» и «Эдвенчер», бронепалубными «Тезеус», «Гибралтар», «Графтон» и «Эндимион»; последние были замечены входящими в Ирбенский пролив.

Превратив несколько десятков объектов недвижимости Виндавы в пылающие руины, Уилсон присоединил к своей эскадре «Венерэбл», «Эттентив», «Эдвенчер» и пошёл на рандеву с отрядом Милна. Встреча состоялась в пятнадцати милях западнее Виндавы, после чего англичане двинулись к Аландскому архипелагу.

Взаимное обнаружение произошло случайным образом. С идущего на правом траверзе эскадры Рожественского «Москвитянина» увидели лежавший в дрейфе пароход, и эсминец повернул в его сторону. С противоположной стороны к пароходу шёл лёгкий крейсер «Сапфир», с которого чуть ранее датчанам приказали остановиться. Противники увидели друг друга практически одновременно.

Прочитав радиограмму с «Сапфира», Артур Уилсон предположил, что четыре русских эсминца – это авангард основных сил Балтфлота. Контр-адмирал Рожественский, в свою очередь, пришёл к аналогичному выводу по причине того, что «Аврора» и «Диана» с тремя эсминцами добежали уже до Ирбенского пролива, так и не обнаружив врага. Ни минуты не мешкая, Рожественский отдал броненосцам приказ немедленно лечь на обратный курс; аналогичный приказ получили и корабли Кригера.

Какое-то время отряды броненосцев противоборствующих флотов шли параллельными курсами, совершенно не подозревая об этом.

Три британских «самоцвета» стали теснить четвёрку «добровольцев» к северо-западу, пока взору англичан не открылась кильватерная колонна из трёх броненосцев и нескольких миноносцев. Отряд Кригера «лайми» в тот момент не заметили.

Вице-адмирал Уилсон с превеликим трудом поверил очередному донесению с «Сапфира»: почти весь русский флот находился рядом, практически в ловушке, и ему, Уилсону остаётся только прижать врага к берегу и не дать русским обогнуть мыс Ристна.

Несколько быстрых и чётких распоряжений, и вот уже вся шестёрка «формидеблов» резко поворачивает вправо; пополнившийся «Эттентивом» и «Эдвенчером» отряд Берни Милна меняет курс, чтобы с новыми силами заглянуть в Финский залив.

Обнаружив идущего параллельно-сходящимся курсом врага, Рожественский принял единственно правильное в данной ситуации решение – прорываться с боем. Все три броненосца увеличили ход до максимума и, когда британцы оказались в зоне поражения, открыли огонь главным калибром. До точки поворота у мыса Ристна оставалось пройти около пяти миль.

«Просвещённые мореплаватели» ответили с некоторым опозданием. Зато по каждому русскому броненосцу стреляли по два британских. И пристрелялись они довольно-таки быстро: уже через четыре минуты с начала боя перешли на беглый огонь, а дистанция сократилась до сорока кабельтовых. В боевой рубке флагманского «Лондона» в тот момент никто не сомневался в исходе боя.

Всё стало меняться на тринадцатой минуте боя, когда перед форштевнем «Венерэбла» проскочила никем не замеченная торпеда – «Аллигатор» стрелял с дальней дистанции и промахнулся. «Полтава» и «Севастополь» к тому времени получили по полудюжине попаданий, на «Петропавловске» вовсю полыхало на шканцах и на юте.