Император Вечерних Звезд (ЛП)

— Я не мог держаться от тебя подальше и сопротивляться желанию, но не хотел давить. Особенно сразу после того, как ты избавилась от человека, который брал и брал. Не хотел заставлять тебя думать, что мужчины все такие.

Калли не отрываясь смотрит на меня, и постепенно из глаз начинают литься слезы.

Все же секреты раскрываются. Часть меня ожидала этого. Что я не ожидал, так это ее высвобождения.

Я стираю слезы Калли. Мне стоило рассказать все намного раньше.

— Так что я позволил тебе играть в собственную игру, покупать одно одолжение за другим до тех пор, пока больше не смог принимать их. Нет, моя пара мне ничего не должна.

Когда я начал чувствовать неправильность ситуации? Я не могу вспомнить даты, только чувство… будто клеймо, прижатое прямо под самой кожей, и начинаю чувствовать, как стыд сжигает меня изнутри.

— Но у моей магии собственный разум… как у твоей сирены, я не всегда могу ее контролировать. Она решила, чем больше ты мне должна, тем дольше я смогу гарантировать, что ты будешь в моей жизни. Конечно, эта стратегия резко оборвалась в тот момент, когда ты произнесла последнее желание.

И вот все мои продуманные планы канули в Лету. Я саботирован собственной магией.

— Твое последнее желание, — продолжает он, — было не по силам для нас. Ты хотела меня, я влюбился в тебя и это неправильно. Я знал, что неправильно. Не тогда, когда тебе шестнадцать. Но я могу быть терпеливым. Ради моей маленькой сирены, ради второй половинки, я мог.

Я уже ждал ее веками. Если потребовалось бы, я мог бы подождать и еще больше столетий. В теории. Я говорил себе это каждый раз, когда приближался слишком близко, но после приходилось улетать. Дистанция была в ее же интересах; я был достаточно силен, чтобы выдержать эту сладкую агонию.

Гребаная ложь.

Я не был достаточно силен. После танца с Калли, я пытался уйти перед ее последним желанием, и мог бы продержаться вдали от нее неделю или две, но сомневаюсь, что месяц.

Моя магия, как оказалось, намного, намного сильнее, чем когда-либо была моя воля.

— Но то желание…, — вспоминаю я тот роковой вечер, — я стал его узником.

— Какое желание? — спрашивает она, выглядя потерянной.

Которое держало меня подальше от тебя. За все это время она так и не поняла.

— Твое последнее желание. В ночь танцев: «От пламени к пеплу, от восхода до заката, до конца дней нашей жизни, будь всегда моим, Десмонд Флинн».

Эти слова будто выжигали меня. Калли, может, и никогда не узнает, сколько одиноких ночей я бубнил их себе. Или что я рисовал ее взгляд тысячу раз, когда она сказала мне их, и пытался схватить и перехватить все, что в ней было и чего она хотела на тот момент.

У нее пылают щеки.

— Ты этого не исполнил.

Я немного наклоняю голову.

— Ты уверена?

Краснота исчезает с щек. Калли выглядит, будто кто-то облил ее ледяной водой.

— Ты… ты исполнил?

— Да.

Что бы я ни отдал, чтобы все вернуть. Как повернулись бы наши жизнь, не случись все это. Мне стоит надеяться, что магия знала чего-то, что не знал я; что это была наилучшая дорога к воссоединению.

Взгляд Калли падает на браслет.

— Но бусины так и не появились…

— Они бы не появились, так как ты уже расплатилась. Мы оба. — Черт бы побрал мою магию за это.

Калли медленно поднимает взгляд ко мне.

— Что ты имеешь в виду? — У нее перехватывает дыхание.

— Для услуги, которую ты запросила, требуется крутая плата, — продолжаю я. — Думаешь, моя магия позволила бы вот так легко купить себе пару? Такое одолжение требует хлебнуть немало страданий и долгих лет ожидания, а если быть точным — семь долгих лет.

Семь лет, которые наконец-то, к счастью, закончились.

— Каждый день после твоего последнего желания, я отчаянно пытался приблизиться к тебе. — С невыносимой агонией. — И каждый раз меня отталкивала собственная магия, которая повернулась против меня самого.

Калли начинает трясти, и видно, что чувство горечи в ней исчезает. Глядя из-под нее, сирена выглядит все той же невинной девочкой, как и тогда. Хотя, возможно, «невинная» не правильное слово. Скорее «надеющаяся».

— Но однажды, — говорю я, — магия ослабла. Как и тысячу раз до этого, я попытался подойти к тебе, и магия меня не остановила.

— Наконец, после долгих семи лет моей жизни, я смог вернуться к любимой, моей родственной душе. К милой сирене, которая полюбила мою тьму, мои сделки и мою компанию в то время, когда я был никем и ничем, просто Десмондом Флинном. Женщине, которая взяла судьбу в свои руки и произнесла тот древний обет, объявляя себя моей.

На нее начинает снисходить понимание. Все реально. Мы реальны.

Все те вечера, когда Калли наблюдала за моими уходами, были иллюзиями. Потому что правда в том, что я искал ее в мирах, отчаянно выжидая веками. Находил ее тысячу раз во снах и умирал тысячу раз, когда просыпался.

Моя любовь, моя душа. Моя королева.

— Калли, я люблю тебя. Полюбил с первой встречи. И буду любить до тех пор, пока не погаснет последняя звезда на небе. Буду любить тебя, пока не исчезнет тьма.

— Ты любишь меня, — пытается она произнести слова.