Император (СИ)

«Шаман», — Бер мгновенно определил статус странного человека, накрытого шкурами, на голове которого красовался огромный череп быка. Шаман бормотал себе под нос, периодически вскрикивая. Видимо, в племени шамана сильно боялись, потому что избегали: высунувшиеся наружу люди сразу скрывались внутри, словно боялись попасть на глаза этому человеку.

Не доходя до хижины, где скрывался Бер, шаман свернул направо и продолжил путь, пугая дикарей. В голове Бера щелкнуло: он еще не спел составить план, но, схватив копье убитого дикаря, выскользнул на улицу. Прячась в тени хижин Бер последовал за шаманом, немного отставая. Дважды шаман, словно почувствовав его взгляд, оборачивался, но оба раза Бер успевал спрятаться. Выкрикивание, бормотание и шум костей на палке шамана служили предупреждением: люди прятались, и Бер беспрепятственно следовал за своей добычей.

Дойдя до крайней хижины на другом конце поселения шаман остановился: его завывания стали громче, он закружился в непонятном танце и упал на землю. Наступила мертвая тишина: со своего места Бер видел, как боязливо выглядывали дикари из хижин и моментально прятались внутрь. Время, пока шаман, кряхтя начал подниматься, ему показалось вечностью. Луна снова спряталась в облаках, опустив над поселением непроницаемую тьму. Наконец, шаман побрел дальше в сторону леса. Бер, ориентируясь на звук, бесшумно последовал за ним, пока не услышал, что звук прекратился.

Луна вновь вышла из-за облаков, осветив одинокую хижину, стоявшую в отдалении от поселения. Прислонив палку с костями к стене шаман в паре метров от хижины справлял нужду: видимо, трудным оказалось его камлание. Бер помнил, каким уважением пользовались шаманы в племени, где он жил еще ребенком. Они были неприкосновенны: даже враги не убивали шаманов, переманивая их в свое племя. Чем больше шаманов, тем больше милостей от Духов. Но прожив столько лет с Максом Са, он знал, что шаманы обычные обманщики, и с Духами не говорят. Дождавшись, когда дикарь протянул руку за своей палкой и пригнулся, чтобы войти в хижину, Бер молнией метнулся вперед и зажал шаману рот рукой. Дикарь дернулся, даже будучи пойманным врасплох он умудрился вырваться за секунду до того, как катана прошла насквозь и вышла из груди. Но и этого мгновения хватило, чтобы шаман успел подать голос.

В свете луны Бер увидел, как от ближайших хижин в его сторону медленно и нерешительно двинулись три фигуры. Решение пришло неожиданно: трясся палку с костями он монотонно завыл, стараясь подражать шаману. Услышав привычные звуки, фигуры остановились и повернули назад. Пошумев немного, Бер облегченно выдохнул и шагнул внутрь жилища шамана, где в самом углу тлели угли. Раздув угли, он подбросил несколько веточек, чтобы осмотреться, и чуть не вскрикнул, увидев лежащего в углу Тиландера.

Все попытки Бера привести в чувство капитана «Стрелы» не увенчались успехом. Тиландер мычал, но просыпаться не собирался. Рядом с ним стояла небольшая миска с характерным запахом: Бер поморщился, вдохнув запах. Он не знал, что именно дали американцу, но похожие смеси готовить умел и сам, позволяющие душе человека летать, словно птица. Судя по всему, американца напичкали хорошо и недавно: дно миски было еще влажное.

Живой американец — это хороший знак: если не убили его, значит и Макс Са жив, оставалось только найти, где его держат. За Тиландера можно пока не беспокоиться, мало кто рискнет прийти к шаману без приглашения. Бер задумался, ему не удастся ходить, заглядывая во все хижины, его быстро опознают. Его взгляд упал на труп шамана, чью голову венчал бычий череп. Это был выход, накинуть на себя шкуры шамана и нацепить его череп: никто не станет всматриваться, а он сможет ходить и осматривать хижины в поисках Макс Са.

Когда Бер закончил маскировку, его взгляд упал на миски, стоявшие у стены: в одной из них пузырилась желтоватая масса. Бер был немного темнее шамана и значительно моложе: лицо могло его выдать. Размазывая по лицу желтоватую массу, он рассчитывал, что никто не сможет его опознать даже при близком контакте. Закончив маскировку, взяв в руки палку, на которой кроме костей еще висели и раковины, Бер вышел из хижины, монотонно напевая всякую белиберду, что приходила на ум.