Император поневоле

Время от времени ворочаясь, Бобер продолжительное время пытался уснуть, но это ему никак не удавалось. В конце концов, оставив всякую надежду увидеть сладкий сон, молодой человек, под тихое похрапывание своих спутников, закинул руки за голову и глубоко задумался, а подумать ему действительно было о чем. Совершенно случайная находка перстня императора самым радикальным образом изменила его жизнь, повернув её на все сто восемьдесят градусов. Он никогда не думал и не планировал попасть в военное училище и уж тем более не мечтал оказаться курсантом элитной Военной академии, но, тем не менее, это случилось…

Глядя в ночное небо, на котором сверкали далекие звезды, Петр только сейчас осознал, какие с ним произошли изменения, вернее это он знал и так, но насколько они глубоки, понял только здесь. Если до зачисления в академию он плыл по течению жизни и не барахтался, то сейчас сам стал управлять этим процессом, и ему очень понравилось это состояние души. Мало того, приподнявшаяся завеса суеты раскрыла перед ним истинный смысл учебного процесса в академии, титаническими усилиями поддерживаемый преподавательским составом, и это были главным образом не знания и профессиональные навыки. Нет, учили их на совесть, качественно вбивая в голову и тело воинское ремесло, но главным было не это. Если раньше он особо и не знал, для чего живет, хотя и сейчас однозначного ответа на этот вопрос дать не мог, но уж на ответ, ради чего стоит умереть, молодой человек ответил бы наверняка, и это была РОДИНА.

Окончательно разобравшись в себе и своей мотивации, Петр ощутил, как навалившаяся было на него тоска куда-то отступила, оставив после себя горькое послевкусие, а на ее место стало приходить тихое умиротворение и твердое убеждение правильности и необходимости того, чем он сейчас занимается. Только после того, как он в своем сознании расставил всё по своим местам, молодой человек незаметно для самого себя закрыл глаза и мгновенно погрузился в глубокий сон без всяких сновидений.

Проснувшись рано утром, Бобер, раздевшись догола, бросился в холодную воду озера и с полчаса в ускоренном темпе плавал и нырял в свое удовольствие. Выйдя на берег, он от нечего делать стал отрабатывать спарринг с воображаемым противником и не заметил, как трое его пассажиров с особым вниманием изучали его телодвижения.

– Разрешите размяться с вами в спарринге? – совершенно неожиданно поинтересовался Антон, задумчиво поглядывая на лейтенанта.

Остановив свой бой, молодой человек с неприкрытым интересом посмотрел в его сторону и жестом пригласил того в круг. Дождавшись, когда боец снимет одежду и неторопливым шагом войдет на песчаный пляж, Бобер встал в стойку.

Двигаясь по кругу и изучая плавные движения Антона, Бобер довольно быстро понял, что противник ему достался довольно опытный и, как ни странно, одной с ним школы, правда, несколько видоизмененной. Решив выяснить для себя, насколько эффективны изменения, лейтенант резко пошел на сближение и вступил в скоротечную схватку. Спустя пару мгновений оказавшись на песке, Бобер вскочил и вновь вступил в бой. На этот раз уже Антон, рухнув, докатился до края озера и, быстро встав на ноги, кинулся на молодого человека.

Потеряв счет времени, бойцы, напрягая все свои силы и способности, испытывали друг друга на крепость, но, так и не выяснив, кто из них является победителем, остановили схватку и, обернувшись к полковнику, дуэтом поинтересовались:

– Михаил Александрович, кто из нас вышел победителем?

– Не знаю! – разведя руки в стороны, воскликнул он и, помолчав некоторое время, негромко заговорил: – Очень интересно и познавательно было наблюдать за вашим поединком. Насколько я могу судить, это была принципиальная схватка двух адептов боевого самбо, только разных школ, имеющих свою точку зрения на ведение поединка.

– Мне тоже так показалось, – ответил Бобер, усиленно потирая ушибленный бок. – Было бы очень интересно провести встречу лучших мастеров и выяснить все тонкости и различия подходов.

– Я согласен, это пошло бы на пользу, – поддержал идею Михаил Александрович, отрешенно потирая свой подбородок, покрытый трехдневной щетиной.

Приведя себя в порядок и одевшись, Бобер с Антоном разогрели на всех пищевые концентраты и, отойдя в сторону, потратили весь день на обсуждение тех или иных приемов и обучающих методик, применяемых в колонии, о существовании которой никто даже и не подозревал.

На следующий день они увлеченно продолжили вести свою дискуссию, совершенно не обращая внимания на скучающего полковника и его бойца, пока Бобер не обратил на них внимания и не поинтересовался:

– Слушай, Антон, а как твоего товарища зовут, а то как-то сразу не спросил, а сейчас вроде как и неудобно к нему с этим вопросом подходить.

– Не бери в голову, Бобер, он немой от рождения, но зато слышит как никто другой, да и боец очень достойный.

В этот момент из передатчика раздался легкий писк, а затем из его динамика послышался голос Снегиря:

– Бобер, ты уже на месте?

– Естественно, разве ты не видишь сигнал пеленгации?