Император полночного берега

Хорруг вставил ногу в стремя и поднялся в седло.

– Возвращаемся, – скомандовал он товарищам.

Спутники последовали за ним туда, где развернулись шеренги малочисленного войска арамеев.

– Хотел бы я знать, что такого ты сказал хишимерам, – озадаченно произнес Килоний, когда Хорруг подъехал к нему.

– Достаточно того, что мы смогли с ними договориться, – отозвался Хорруг.

Пешие и конные воины окружили нескольких смельчаков, заставивших отступить хишимерское войско. Хорруг окинул взглядом арамеев:

– Что скажете теперь? Достоин я быть вашим князем?

Арамеи притихли. Килоний нахмурился и проворчал:

– Все никак не угомонишься…

Неожиданно Тороний вскинул свой меч и провозгласил:

– Князь!

– Князь! – поддержал его Аррелий, также вскинув клинок.

Их поддержали воины, присоединившиеся к отряду еще в лесу. А вскоре и остальные арамеи, потрясая оружием, выкрикивали то же слово.

– Чего разгалделись?! – рявкнул Килоний. – Такие дела на совете решаются. Не говорите за весь род.

– Что ж, спросим остальных, – ответил ему Хорруг. – Возвращаемся домой.

Он пришпорил гиппариона, направив его к лесу. Арамеи последовали за своим новым предводителем, которого признали князем. Последним поле несостоявшейся битвы покинул Килоний, мрачный, как грозовая туча.

* * *

Еще издали рыбаки услышали шум, доносившийся из города. В темное небо поднималось множество дымков, словно на улицах жгли костры, как при нашествии чумы.

– Что это, отец? – с тревогой спросил молодой паренек. – Неужели мораги ворвались в город?

– Скоро узнаем, – ответил рыбак постарше.

Внешне он оставался спокоен, однако сердце дрогнуло в груди в тревожном предчувствии несчастья. Пока Дегон с сыном Героном был в море, пытаясь добыть хоть какое-то пропитание для семьи, дома оставались хворая жена и младшая дочь Арианта.

Ежедневно жители Кадая, как и других городов Ногары, один за другим умирали от голода и болезней. Городская стража не успевала убирать трупы с мостовых. В последнее время тела умерших даже перестали хоронить, просто сбрасывали в море. Вспышки чумы и оспы выкосили немалую часть жителей осажденного города.

Даже знати непросто было добыть пропитание, не говоря уже о простом люде. Не желая голодной смерти своей семье, Дегон, как и другие рыбаки, каждый день выводил свою лодку в море. Это было сопряжено с немалым риском. В то время как тысячи низкорослых слуг Горронга непрерывно штурмовали городские стены с суши, сам грозный бог Круглого моря обрушивал на побережье свою ярость штормовыми волнами. Море успокаивалось редко и ненадолго и не баловало рыбаков богатым уловом. Вот и сейчас погода быстро портилась, небо потемнело, сливаясь на горизонте с морем в единое целое. Ветер крепчал, поднимая волны.

– Поторопись, сынок, – сказал Дегон.

Рыбаки налегли на весла изо всех сил, не надеясь на парус.

На берегу царила суматоха: причитали женщины, плакали дети, ругались мужчины. Все поспешно грузились в лодки, забирая с собой увязанный в узлы скарб. В некоторых Дегон узнал своих соседей. Едва лодка подошла к причалу, один из соседей крикнул:

– Поспеши, Дегон! Твой дом горит!

– Жди здесь! – приказал Дегон сыну и выскочил из лодки.

– Что происходит? – спросил Герон, недоуменно глядя на суетившихся вокруг людей. – Куда вы все собрались? Шторм надвигается, не время выходить в море.

– Лучше уж шторм, – отозвался один из рыбаков, отвязывая канат своего челнока. – Советую тебе отойти подальше от причала, иначе тебя потопят.

Герон огляделся. Люди вокруг и впрямь забирались не только в свои лодки, но и в чужие, оставленные своими хозяевами у причалов. Под весом множества людей утлые суденышки погружались в воду чуть не по самые борта. Многие пытались пройти на торговые галеры, обещая капитанам заплатить любую цену. Вооруженные матросы отгоняли беженцев от сходней. Судя по всему, большие корабли также готовились к отплытию, несмотря на приближающийся шторм.

– Но что случилось? – снова спросил Герон.

– Солдаты грабят город, – услышал он в ответ.

– Какие солдаты? – не понял паренек.

– Какие? Солдаты нашего императора!

– Как же так?.. – ошеломленно пробормотал Герон.

Несколько мгновений он растерянно озирался по сторонам, потом вдруг выскочил из лодки на причальный мостик и побежал в город вслед за отцом, расталкивая встречных. К оставленному без присмотра суденышку тут же устремились несколько человек, толкая друг друга и ругаясь.

Всюду на улицах шли погромы. Солдаты безжалостно избивали горожан, вытаскивая из домов узлы и сундуки с награбленным добром, некоторые, наоборот, затаскивали в дома визжащих женщин. Кое-где на мостовых в лужах крови лежали трупы тех, кто осмелился противостоять неожиданному мародерству.

– Как же так?! – вырвалось у Герона.

Остановившись, паренек с ужасом смотрел на бесчинства, учиняемые теми, кого горожане привыкли считать своими защитниками.

– Император отдал город своим солдатам, – послышалось рядом. – Так он расплатился с ними за службу.

Герон оглянулся. Неподалеку стоял седой воин городской стражи, опершись на алебарду, и хмуро взирал на погром.