Император Николай II. Мученик

Не были довольны сближением с Англией и правые консервативные круги. Видный деятель Союза русского народа Н. Е. Марков утверждал: «Лучше вместо большой дружбы с Англией иметь маленький союз с Германией»{60}. Профессор Казанского университета В. Ф. Залесский писал: «При теперешних условиях война России и Германии гибельна для обоих государств. Сближение с нашим заклятым врагом Англией – тому порукой. Несмотря ни на какие союзные договоры, Англия в решительный момент, нас предаст и, дождавшись полного истощения сил Германии и России в предстоящей губительной войне, одна получит выгоды от этого самоистребления арийской расы»{61}.

В русских правящих кругах не было единства в вопросе необходимости договариваться с Англией по Персии. Если П. А. Столыпин, В. Н. Коковцов и А. П. Извольский полагали, что необходимо «поставить вопрос на почву соглашения с Англией», то военное ведомство доказывало: «Англия, утвердившись с нашей помощью на берегах Персидского залива, окончательно убьёт наше влияние в Персии и навсегда закроет движение к Персидскому заливу»{62}.

Николай II поддержал Столыпина и Извольского. В создавшихся условиях Россия контролировать всю Персию не могла, да к этому Царь тогда и не стремился. Поддерживать персидское шахское правительство было бесполезно из-за его крайней слабости и полной неуверенности в его завтрашнем дне. Вовлечение ослабевшей России в персидские дела и противостояние там Англии могли дать серьёзные осложнения. Таким образом, договорённость с Лондоном о разделе сфер влияний в Персии была насущно необходима.

Целесообразность договариваться с Англией была обусловлена и положением на Дальнем Востоке. В конце лета – начале осени 1906 г. в японской печати появились сообщения, что в ближайшее время Япония может захватить Владивосток и Николаевск-на-Амуре и овладеть обширной полосой от Квантунского полуострова до Берингова пролива{63}. 23 февраля 1907 г. Приамурский генерал-губернатор инженер-генерал П. Ф. Унтерберг с тревогой телеграфировал царю: «Война – в ближайшем будущем. Я могу противопоставить предполагаемому японскому десанту, приблизительно двумстам батальонам, лишь около 20 батальонов, так как остальные войска нужны для гарнизона Владивостока и Усть-Амура и охраны Амурской и Усть-амурской коммуникационных армий»{64}.

Унтерберг настаивал на срочной присылке на Дальний Восток воинских подкреплений. В своём очередном сообщении Николаю II зимой 1907 г. он докладывал: «Несмотря на состоявшееся соглашение с Японией, как на почве политической, так и торговой, она продолжает усиленно вооружаться, усиливает свой флот, увеличивает свою сухопутную армию и подготавливает базы для военных операций, как в Южной Маньчжурии, так и в Северной Корее»{65}.

Государь отреагировал мгновенно, приказав на следующий день привести в полную боевую готовность полевые и крепостные войска Приамурского военного округа и снабдить их всем необходимым{66}. Два соображения заставляли царя относиться к этим сообщениям очень серьёзно: отсутствие у России флота на Тихом океане и нехватка войск на Дальнем Востоке ввиду необходимости их использования для подавления революции.

Для предотвращения возможной новой японской агрессии Николай II искал взаимопонимания с САСШ, чьи интересы сталкивались в Тихом океане с японскими. Однако главной целью Государя было всё же не использование противоречий одного государства с другим, а выстраивание ровных и мирных отношений со всеми. Во время переговоров с американским президентом В. Тафтом в конце 1907 г. Извольский, выполняя поручение Императора, заявил, что сохранение добрых отношений с Японией остаётся одной из главных международных задач России{67}.