Император Николай II. Крестный путь

С этой минуты, исключительной и высокоторжественной для государя, он почувствовал себя подлинным помазанником Божиим; чин коронования был для него полон глубокого смысла. Царь записал в дневнике: «Всё, что произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь». С детства «обручённый» с Россией, он в этот день «повенчался» с ней.

На четвёртый день после коронации по традиции должны были состояться празднества для народа: на Ходынском поле у городских московских стен установили огромные столы. Горожане и крестьяне были приглашены на пышную праздничную трапезу как гости Императора, после чего обычно весь день танцевали и пели на лугу. Царь с семьёй должны были прибыть в полдень для участия в празднике. Ранним утром, ещё до рассвета, на Ходынке собралось более полумиллиона человек. Кто-то пустил слух, что будут раздавать подарки и на всех не хватит. Люди бросились вперёд, начали теснить друг друга. Создалась дикая паника, тысячи получили увечья, многих задавили насмерть. Полиция была бессильна перед таким скоплением людей.

Николай Александрович и его супруга Александра Фёдоровна глубоко переживали по поводу случившегося. Их первым побуждением было отменить бал в честь коронации, который должен был состояться у французского посланника, и все остальные празднества. Но царь – заложник этикета и протокола. Императору сказали, что отмена празднеств была бы с дипломатической точки зрения оскорблением, и что бал в честь коронации нужен для упрочения отношений государств. Николай Александрович неохотно согласился, но и сам он, и Александра Фёдоровна, и вся царская семья провели целый день в московских больницах, навещая раненых, многие из которых переживали, со слезами на глазах просили царя простить их, «неразумных», испортивших «такой праздник».

Николай Александрович простых людей не винил. Он распорядился выдать по 1000 рублей (весьма значительная сумма по тем временам) каждой семье погибшего на Ходынском поле, назначил персональные пенсии семьям погибших и покалеченных, для осиротевших детей учредил особый приют, а все расходы на похороны принял на свой счёт.

Было проведено тщательное расследование событий, и виновные в трагедии понесли наказание.

Личность императора

Многочисленные свидетельства современников Николая II, дневниковые записи и обширная переписка царя свидетельствуют о человеке, обладавшем сильным духом, замечательными душевными качествами и определёнными чертами характера, которые необходимы правителю.

Николай II имел исключительное самообладание, внутренне был до чрезвычайности упорен и непоколебим. О степени его самообладания можно судить хотя бы по тому, что никогда его не видели ни бурно гневным, ни оживлённо радостным, ни даже в состоянии повышенной возбуждённости.

Качество самообладания впоследствии дало ему возможность перенести с таким необыкновенным достоинством и спокойствием все ужасы заточения в Тобольске и в Екатеринбурге.

Пьер Жильяр, воспитатель цесаревича Алексея, сына Николая II, не раз отмечал в своих воспоминаниях сдержанность Николая Александровича, его умение управлять своими чувствами. Даже по отношению к неприятным для него людям император старался держать себя как можно корректней. Однажды министр иностранных дел С.Д. Сазонов высказал своё удивление по поводу спокойной реакции государя в отношении малопривлекательного в нравственном отношении человека, отсутствия всякого личного раздражения к нему. На что император ему ответил: «Эту струну личного раздражения мне удалось уже давно заставить в себе совершенно замолкнуть. Раздражительностью ничему не поможешь, да к тому же от меня резкое слово звучало бы обиднее, чем от кого-нибудь другого».

«Что бы ни происходило в душе Государя, – вспоминал С.Д. Сазонов, – он никогда не менялся в своих отношениях к окружающим его лицам. Мне пришлось видеть его близко в минуту страшной тревоги за жизнь единственного сына, на котором сосредотачивалась вся его нежность, и, кроме некоторой молчаливости и ещё большей сдержанности, в нём ничем не сказывались пережитые им страдания».

Немецкий дипломат граф Рекс считал царя человеком духовно одарённым, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным. «Его манеры, – писал дипломат, – настолько скромны и он так мало проявляет внешней решимости, что легко прийти к выводу об отсутствии у него сильной воли; но люди, его окружающие, заверяют, что у него весьма определённая воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом».

В своих воспоминаниях бывший президент Французской Республики Эмиль Лубэ писал о Николае II следующее: «О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится беспрестанно».