Император Николай II и заговор генералов

Были ли тому причиной справедливые опасения генерала Гурко, что какое бы то ни было насильственное действие над личностью Царя даст последний толчок назревшему уже до крайней степени революционному настроению; или его в последнюю минуту остановило не изжитое еще (не правда ли, любопытное выражение в устах тогда капитана 1-го ранга Императорского флота?) традиционное верноподданническое чувство; или, наконец, быть может, слухи о его намерениях были лишь плодом вымысла приведенных в отчаяние и опасающихся за судьбу своей родины людей – трудно сказать. Но во всяком случае надежды, возлагавшиеся на него в Ставке (! – В. К.), ни в малейшей степени не оправдались» (А. Бубнов «В Царской Ставке).

В этом изложении все интересно. Интересно, что Алексеев уговорил Государя назначить «вне очереди», так сказать, ген. Гурко на свой пост, так как последний был известен не какими-либо боевыми качествами или как опытный стратег, а как «либерально настроенный» и который в случае надобности «примет против него (Государя. – В. К.) какие-то решительные меры».

Еще интереснее, что Бубнов явно скорбит о «не изжитом еще традиционном верноподданническом чувстве» ген. Гурко. Самое же интересное, что в Ставке, то есть в непосредственной близости к Государю, возлагались надежды на «решительные меры».

Но в книге Бубнова есть и другие откровения. Константин Аскольдов, написавший вскоре после выхода в свет этой книги (1955 г.) обширную рецензию в «Нашей Стране» № 373, отмечает: «Но, кроме “возвышенных чувств”, чины Ставки жили и какими-то другими менее возвышенными интересами, которые сплачивали их всех в ненависти к Царю. Это ясно видно из следующего признания адм. Бубнова: “Не успели мы еще окончательно разместиться в Могилеве, как нас точно громом поразила весть о смене Великого князя и принятия Государем Императором должности Верховного главнокомандующего. Мы все, проникнутые безграничной преданностью Великому князю… были этим совершенно подавлены…”»

И дальше следует весьма любопытное признание: «В душах многих зародился, во имя блага России, глубокий протест, и, пожелай Великий князь принять в этот момент какое-либо крайнее решение, мы все, а также и армия, последовали бы за ним».

Вот каков был итог «атмосферы возвышенных чувств». Будущие историки поблагодарят адм. Бубнова за это откровенное признание, что чины Верховной Ставки готовы пойти на измену присяге и на государственный переворот во время войны, по первому слову Вел. кн. Николая Николаевича. «Атмосфера возвышенных чувств» оказывалась явной атмосферой измены воинской присяге в военное время национальному вождю страны.

Но в книге Бубнова есть еще интересное место, не попавшее в поле зрения рецензента этой книги К. Аскольдова. Есть очень распространенное мнение, что в трагические дни февраля 1917 года Государь сделал ошибку, поехав в Петроград и таким образом было утеряно время, нужное для проведения подавления беспорядков в Петрограде под личным руководствам Государя, находящегося в Ставке. Бубнов по этому поводу пишет, что «в Верховном командовании, где все было в руках начальника штаба, можно с уверенностью сказать, что, – останься Государь в Ставке, ход событий от этого бы не изменился» (А. Бубнов).

Это очень ценное признание. Что же это значит? Государь Император, Верховный главнокомандующий в свой Ставке был окружен убежденными изменниками, которые уже давно забыли о долге присяги и только ждали удобного случая, чтобы приступить к «решительным мерам».

Все же нужно сказать, что за сравнительно короткий срок своей работы в Ставке ген. Гурко, хоть и не приступил к «решительным мерам» в отношении Государя, совершил преступное деяние, осмелившись не выполнить повеления Государя. Протопопов, в единственно сохранившемся документе за его подписью, пишет: «В половине февраля Царь с неудовольствием сообщил мне, что приказал генералу В.И. Гурко прислать в Петроград уланский полк и казаков, но Гурко не выслал указанных частей, а командировал другие, в том числе моряков гвардейского экипажа (моряки считались революционно настроенными…» (А.Д.Протопопов «Предсмертная записка»). О том же пишет и Вел. кн. Александр Михайлович: «Каким-то странным и таинственным образом приказ об их отправке в Петербург был отменен. Гвардейская кавалерия и не думала покидать фронт. Я вспомнил о генералах-изменниках, которые окружали Государя…» (Вел. кн. Александр Михайлович «Книга Воспоминаний).