Император Николай II и заговор генералов

– Я отказываюсь продолжать этот спор – холодно сказала Она» (Вел. кн. Александр Михайлович).

Все в этом разговоре не на стороне Александра Михайловича. Во-первых – он говорит, что клевета и сплетни (имея в виду то, что сам сказал позже – т. е., что «правительство Ваше», иначе говоря Государыни) принимаются за правду, и сам же эту клевету возводит на Императрицу. Во-вторых, говоря о том, что Государыня должна предоставить государственные дела Государю, тут же начинает с ней обсуждать… государственные дела. Не логично. Дальше. Настаивая на «коренном изменении политики», он предлагал ответственное министерство, т. е. передать власть добровольно Государственной Думе, а самому стать конституционным монархом, т. е. открывать выставки породистых (и непородистых) кроликов, читать «тронную» речь, т. е. шпаргалки, написанные Гучковым, Милюковым, а может быть, и Керенским или Савинковым, и быть верным исполнителем всех предначертаний международной биржи. Это в лучшем случае. А на самом деле, вероятнее всего, монархия была бы заменена, как «отсталая и не прогрессивная» форма правления, демократической или, скажем, «народно-демократической» республикой.

Дальше фраза «…я молчал тридцать месяцев». Кого вам это напоминает? Я напоминаю – Пуришкевича. Тот тоже заявил, только с думской трибуны, что он, дескать, молчал, а теперь возговорил. Да так, что все записные предатели и аплодировали, и жали руки, и поздравляли, и… вызывали к себе для конфиденциальных бесед. Помните?

Да, помним и кто говорил, и о чем говорили. Но дальше еще лучше: «Вы не имеете права увлекать за собой ваших родственников в пропасть».

Ваши Императорские и просто Высочества! Если бы вы все вели себя как верноподданные (что является прямой обязанностью всех подданных Российской Империи, включая Императорскую Фамилию), если бы вы не распространяли клеветы о Вашем Государе Императоре и Вашей Государыне Императрице, если бы вы не вели интриг против Их Величеств совместно с «дядями Мишами», Бьюкененами, Палеологами и прочими «благожелателями» России, если бы вы сплотились вокруг вашего Монарха и Его Семьи, то, наверно, никакой пропасти не было бы. Есть только причины и последствия, сказал философ. Наступали последствия и легкомысленности одних, и глупости других и… измены третьих. Кстати, об измене, Вел. кн. Александр Михайлович написал после своего разговора с Императрицей еще следующие строки: «Гарнизон столицы, состоявший из новобранцев и запасных, конечно, был слишком ненадежной опорой в случае серьезных беспорядков. Я спросил у военного начальства, собирается ли оно вызывать с фронта надежные части? Мне ответили, что ожидается прибытие с фронта тринадцати гвардейских кавалерийских полков. Позднее я узнал, что изменники, сидевшие в Ставке, под влиянием лидеров Государственной Думы, осмелились этот приказ Государя отменить» (Вел. кн. Александр Мих.).

Все нападки на Государыню чрезвычайно симптоматичны. Все, как сговорившись (уж «кто-то», кому было очень нужно, устроил это, конечно «стихийно», как пишут многие «очевидцы»), порицают «Екатерину Великую», «правительницу» и прочий вздор. А ведь по существу Государыня была права во всем. Больше Государя. Ведь Она писала Государю, что Гучкова, Львова и др. нужно сослать в Сибирь за их антиправительственную деятельность во время войны. И, конечно, это нужно было сделать. И. Солоневич пишет еще более откровенно: «Основных ошибок было две: то, что призвали в армию металлистов, и то, что не повесили П.Н. Милюкова. Заводы лишились квалифицированных кадров, а в стране остался ее основной прохвост» (И. Солоневич «Миф о Николае II»).

К сожалению, Государь на эти меры не шел. В своих воспоминаниях А. Спиридович, всегда хорошо осведомленный, пишет, что при сложившихся обстоятельствах к концу 16-го года Государь должен был уступить всем этим «передовым» и «прогрессивным», «народным» избранникам, или использовать все находившиеся в его распоряжении средства, чтобы ликвидировать все готовящиеся заговоры, с какой бы стороны они не шли. Государь не делал ни одного, ни другого. Это вселяло бодрость в заговорщиков, и роковая развязка приближалась.