Император Николай II и заговор генералов

А Царская Семья по воле Керенского была переведена в Тобольск. Еще в начале пребывания Царской Семьи в Царском Селе, Бьюкенен передал врем. п-ву сообщение своего правительства, что оно больше «не настаивает» на приезде Царской Семьи в Англию. Это был, конечно, отказ. Как мы увидим позже, правительство Вильгельма II тоже не спасло Царской Семьи, хотя имело к этому полную возможность. Таким образом и Англия и Германия ответственны так же, как и многие другие, за смерть Государя и Его Семьи.

В Тобольске положение Царственных Узников все время ухудшалось. Соколов пишет: «Когда Керенский отправлял Семью в Тобольск, он говорил Кобылинскому: “Не забывайте, что это бывший Император. Его Семья ни в чем не должна нуждаться”.

Почему слово разошлось с делом?

В показании Кобылинского значится: «Все эти истории были мне тяжелы. Это была не жизнь, а сущий ад. Нервы были натянуты до последней крайности. Тяжело ведь было искать и выпрашивать деньги для содержания Царской Семьи. И вот, когда солдаты вынесли постановление о снятии нами, офицерами, погонов, я не выдержал. Я понял, что больше нет у меня власти, и почувствовал полное свое бессилие. Я пошел в дом и попросил Теглеву доложить Государю, что мне нужно Его видеть. Государь принял меня в ее комнате. Я сказал Ему: “Ваше Величество, власть выскальзывает из моих рук. С нас сняли погоны. Я не могу больше Вам быть полезным. Если Вы мне разрешите, я хочу уйти. Нервы у меня совершенно растрепались. Я больше не могу”. Государь обнял меня одной рукой. На глазах у Него навернулись слезы. Он сказал мне: “Евгений Степанович, от Себя, Жены и Детей я Вас прошу остаться. Вы видите, что мы все терпим (подчеркнуто мною. – В. К.). Надо и Вам потерпеть”. Потом Он обнял меня и мы поцеловались. Я остался и решил терпеть» (Н. Соколов).

Государь и Его Святая Семья шли по Своему крестному пути.

Ограничения и ухудшение положения в Тобольске продолжались. 1-го марта 1918 г. пришла телеграмма: «Николай Романов и его семья должны быть зачислены на солдатский паек». Солдатский комитет постановил разрушить ледяную гору, которую построили для развлечения детей Жильяр и Долгоруков. Жильяр в своем дневнике отмечает: «4/17 марта. Дерзость солдат превосходит всякое воображение. Те, которые уехали, заменены молодежью отвратительной внешности.

Их Величества, несмотря на увеличивающееся со дня на день уныние, надеются, что среди верных Им людей все же найдется несколько человек, которые постараются Их освободить».

«6/19 марта. После завтрака говорили о Брест-Литовском договоре, который только что подписан. Государь был несказанно огорчен этим обстоятельством. “Это такой позор для России, – сказал Он, – это позор равносильный самоубийству. Я никогда бы не поверил, что Император Вильгельм и германское правительство могут унизиться до того, чтобы пожать руку этим мерзавцам, которые предали свою страну. Но Я убежден, что это не принесет им счастья: не это поможет им спастись от разгрома!”»

Как прав был Государь! Уже через 8 месяцев трусливый и жалкий Вильгельм, этот «фельдфебель на троне», убежал в Голландию, оставив Германию на произвол судьбы. Германия, которая так виновата перед Россией, получила то, что она заслужила. Это Германия, не понимая, куда ее толкает международный заговор, начала войну, оплачивала всех проходимцев в России, готовивших революцию, снабдила Ленина миллионами и пропустила в запломбированном вагоне в Россию, поддерживала большевиков, заключила похабный мир в Брест-Литовске, устроила «германскую» авантюру на Украине, не спасла Царской Семьи, имея к этому полную возможность, нарушила все нравственные законы и… развалилась, как карточный домик. И уже через четверть века другой властитель Германии, имея полную возможность уничтожить большевизм, прийдя на помощь русскому народу; но он предпочел раздел, грабеж, бесчеловечное отношение к пленным, издевательства над населением и полное пренебрежение к нравственным законам. Результат – тот же. Раздел Германии, перманентная оккупация, и несмотря на «Wirtschaftswunder», переход на положение вассала, в одной части СССР, а в другой США.

Скажу несколько слов по поводу диссертации П. Германа, которую он озаглавил «Положение Русской Эмиграции». В этой работе он приводит слова Керенского: «Русская эмиграция мертва, она перестала существовать». И сам добавляет: «К этому вряд ли можно что-либо прибавить». О русской эмиграции я буду говорить в своем послесловии, теперь же задам вопрос только, как этот П. Герман назвал бы настоящее положение в Германии? Не назовет ли он Германию «бывшей» Великой Державой? Не назовет ли он Германию (вернее, две Германии) зависимой от других держав, страной? Я думаю, что к этому действительно «вряд ли можно что-либо прибавить».