Император Николай II и заговор генералов

Заповедуем брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу.

Во имя горячо любимой Родины, призываем всех верных сынов отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародного испытания и помочь Ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России!

Николай.

2 марта 15 ч. 1917 г.

Министр Императорского Двора

генерал-адъютант граф Фредерикс».

В два часа ночи Императорский поезд отбыл из Пскова в Могилев. Перед отъездом Государь послал следующую телеграмму:

«Его Императорскому Величеству Михаилу.

Петроград.

События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг.

Прости меня, если огорчил Тебя и что не успел предупредить. Останусь навсегда верным и преданным братом. Возвращаюсь в Ставку и оттуда через несколько дней надеюсь приехать в Царское Село. Горячо молю Бога помочь Тебе и твоей Родине. Ники».

«Как только поезд двинулся со станции, – пишет Воейков, – я пришел в купе Государя, которое было освещено одной горевшей перед иконой лампадою. После всех переживаний этого тяжелого дня, Государь, всегда отличавшийся громадным самообладанием, не был в силах сдержаться: Он обнял меня и зарыдал…

Сердце мое разрывалось на части при виде столь незаслуженных страданий, выпавших на долю благороднейшего и добрейшего из Царей. Только что пережив трагедию отречения от Престола за Себя и Сына из-за измены и подлости отрекшихся от Него облагодетельствованных Им людей, Он, оторванный от любимой Семьи, все ниспосылаемые Ему несчастия переносил со смирением подвижника… Образ Государя с заплаканными глазами в полуосвещенном купе до конца жизни не изгладится из моей памяти.

Я просил Государя разрешить мне оставаться безотлучно при нем, в каких бы условиях Он или Его Семья ни находились, что Государь мне обещал.

В этот день Государь занес в Свой дневник:

“В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого… Кругом измена, и трусость, и обман”».

Глава XXV

Возвращение в Могилев. Случай на одной станции. Приезд в Могилев. Приезд Императрицы Марии Федоровны. Роль Алексеева в удалении Фредерикса и Воейкова. Отказ от престола Михаила Александровича. Манифест Михаила Александровича. Могилев в дни пребывания Государя. Арест Государя. Его отъезд. Алексеев сообщает об аресте. Обращение Государя к войскам не опубликовывается

Поезда (Императорский и Свитский) шли на Могилев. Дубенский пишет об одном очень интересном эпизоде. «На одной какой-то станции уже к вечеру наш “свитский” поезд остановился: я вышел из вагона и направился к вокзалу… В самом вокзале, в зале первого класса, совершенно пустом, ко мне подошел какой-то человек, лет за 40, по виду, одежде и разговору торговый человек или состоятельный крестьянин.

Он поклонился, затем очень тихо спросил меня: “Простите, позвольте узнать, неужели это Государя провезли”.

Я ответил, что да, это проследовал Его Величество в Могилев в Ставку.

“Да ведь у нас здесь читали, что Его отрешила Дума и теперь сама хочет управлять”.

Я дал ему разъяснение, но он остался неудовлетворенным и с грустью сказал:

“Как же это так. Не спросясь народа, сразу Царя Русского Помазанника Божия и отменить и заменить новым”. И человек отошел от меня.

Я задумался над этими простыми, но ясными словами. Точно нарочно этот русский случайный человек передал мне, в первый же день, когда у нас уже не было Государя Императора Николая II, голос толпы, голос того русского народа, который сотни лет так свято чтил имя Православного Царя».