Император Николай II и заговор генералов

– Я буду с вами откровенен, – продолжал герцог, – познакомитесь с ними, – убедитесь, что я прав. Среди всей фамилии только и есть честные, любящие Россию и Государя и верой служащие им – это дядя (Вел. кн. Николай Николаевич) и его брат Петр Николаевич. А прочие. Владимировичи – шалопаи и кутилы; Михайловичи – стяжатели; Константиновичи – в большинстве, какие-то несуразные. (Я сильно смягчаю фактические выражения герцога.) Все они обманывают Государя и прокучивают российское добро. Они не подозревают о той опасности, которая собирается над ними. Я, переодевшись, бываю на петербургских фабриках и заводах, забираюсь в толпу, беседую с рабочими, я знаю их настроение. Там ненависть все распространяется. Вспомните меня: недалеко время, когда так махнут эту шушеру (то есть Великих князей), что многие из них и ног из России не унесут»… (о. Г. Шавельский «Воспоминания»). Любопытно, очевидно, герцог был не лестного мнения о своих родственниках.

Но о герцоге есть еще в воспоминаниях Шавельского: «В январе 1917 года этот же герцог явился к командовавшему запасным батальоном лейб-гвардии Преображенского полка, полковнику Павленко (в Петербурге) для конфиденциального разговора. Полковник Павленко пригласил, однако, своего помощника полковника Приклонского. Не стесняясь присутствием третьего лица, герцог задал полковнику Павленко вопрос:

– Как отнесутся чины его батальона к дворцовому перевороту?

– Что вы разумеете под дворцовым переворотом? – спросил его полковник Павленко.

– Ну… если на царский престол будет возведен вместо нынешнего Государя один из Великих князей, – ответил герцог.

Полковник Павленко отказался продолжать разговор, а по уходе герцога он и Приклонский составили протокол, оставшийся, однако, без движения» (о. Г. Шавельский).

Да, и «дядя Миша», и Великие князья вели себя так, что удивляться тому, что мы потеряли нашу Родину, не приходится. Только неужели Великие князья не понимали, что они сами держатся и многими почитаются не собственными заслугами и собственным весом, а тем, что они принадлежали к Семье Монарха? Они рубили сук, на котором сидели.

Интересно мнение одного из лидеров кадетской партии кн. П.Д. Долгорукова. Он писал в своих тезисах, что «если Государь не вступит на путь создания ответственного министерства, то перед нами, судя по последним настроениям семьи Романовых, встает грозная опасность дворцового переворота. Между тем дворцовый переворот не только не желателен, а скорее гибелен для России, так как среди дома Романовых нет ни одного (выделено мною. – В. К.), кто мог бы заменить Государя»… Это понимал лидер оппозиционной партии. Этого не понимала Императорская фамилия.

Между тем Государственная Дума приступила уже к выбору членов Правительства, которое должно было быть сформировано после задуманного переворота. Оно было намечено на заседании у кн. Львова, в кабинете гостиницы «Франция». Председателем Правительства – кн. Львов, мин. ин. дел – Милюкова, военным – Гучкова, юстиции – Маклакова или Набокова, земледелия – Шингарева, торговли и промышленности – Коновалова, просвещения – Мануйлова. Мельгунов пишет: «…о Керенском тогда никто и не вспомнил». Был и другой вариант: Председатель П-ва – Родзянко, внутр. дел. – Гучков, ин. дел. – Милюков, финансов – Шингарев, путей сообщения – Некрасов, земледелия – Кривошеий, военный – Поливанов, юстиции – Маклаков, просвещения – Игнатьев, торговли и промышленности – Коновалов. Второй список интересен тем, что в него включали трех бывших царских министров – Кривошеина, Игнатьева и Поливанова. Как мы видим, с некоторыми поправками, эти списки соответствовали первому составу Временного правительства.

По какому же признаку намечались все эти кандидаты в будущее правительство, которое и было сформировано после удавшегося «бабьего» бунта (превращенного затем в революцию), столь усердно подготовлявшегося прогрессивным блоком? На этот вопрос можно ответить с помощью книги Мельгунова «На путях к дворцовому перевороту».

В своей книге Мельгунов пишет: «Трудность установления фактической канвы лежит не только в психологических основаниях. Вмешивается и другая таинственная сила, скрытая от взоров профанов – тайна русских масонов. Мы увидим несомненную связь между заговорщицкой деятельностью и русским масонством эпохи мировой войны. Но здесь, передо мной, табу уже по масонской линии. Современнику очень щекотливо раскрывать чужие тайны. Постараюсь быть осторожным в этом отношении» (С. Мельгунов «На путях к Дворцовому перевороту»). Вы замечаете, как, уверенный всегда в себе, Мельгунов усердно делает реверанс в определенную сторону? А уж кому, как не Мельгунову, знать об этом! Будем же и мы осторожны в «щекотливом» вопросе.

Буду ссылаться, конечно, на Мельгунова.