Император-гоблин

Его внезапно охватил гнев, и он произнес хриплым, срывающимся голосом:

– Мы не желаем больше никогда говорить о нашем кузене.

– Да, ваша светлость, – хором ответили ноэчарей и Ксевет, и все трое поклонились ему.

«Ты император, – с горечью напомнил себе Майя. – Смотри, как твои слуги повинуются тебе, и будь доволен».

Он провел утро, занимаясь разнообразными вопросами, которые секретари Свидетелей и лорд-канцлера должны были согласовывать с ним, прежде чем продолжать управлять империей. Майя внимательно слушал докладчиков и старался тщательно обдумывать каждую проблему, прежде чем принять решение. Не понимая чего-нибудь, он по-прежнему чувствовал себя униженным, но в случае необходимости задавал вопросы.

«Лучше спросить», – повторял он себе снова и снова, стиснув зубы, и все равно почувствовал невыразимое облегчение, когда Ксевет твердо объявил, что императору пора обедать, и секретарям велено было разойтись.

Но последний незаметный, нервный секретарь, которого Майя не отличил бы от десятка других секретарей, в дверях столкнулся с самим Чаваром. За лорд-канцлером следовала многочисленная свита.

– Ваша светлость, – с порога напустился на Майю Чавар. – Мы должны немедленно переговорить с вами по поводу замужества эрцгерцогини Вэдеро.

Ксевет начал было:

– Его светлость…

Но Майя жестом остановил секретаря. Глаза у Чавара коварно поблескивали, и Майя заподозрил неладное. Он подумал, что лучше сейчас узнать, в чем дело, что так взволновало Чавара. Позднее ситуация могла ухудшиться.

– Мы узнали, – сказал Чавар, – что ваша светлость не склонны продолжать переговоры с домом Тетимада, начатые покойным императором.

Майя не сумел скрыть изумления. Кто-то проболтался, и он знал, что это были не его подчиненные и не фрейлины Вэдеро.

– Мы пока не решили окончательно, стоит ли это делать, – пробормотал он, приготовившись к упрекам, но Чавар продолжал, не слушая его:

– Мы бы никогда не посоветовали покойному императору заключать такой союз, и мы очень рады узнать, что вы, ваша светлость, проявляете благоразумие. Особенно потому, что, как известно вашей светлости, существует другая выгодная партия, которой вы рискуете лишиться.

Майя был ошеломлен и не знал, что следует ответить, поэтому жестом велел чиновнику продолжать. Чавар разглагольствовал, безуспешно пытаясь притвориться незаинтересованным, но все тот же коварный блеск в глазах говорил о том, что у него имеются скрытые мотивы.

– Если мы правильно понимаем, – сказал он, – вы, ваша светлость, получили некое предложение от графа Баджевеля.

После этого многое прояснилось. И, словно его бес попутал, Майя спросил:

– Вы имеете в виду предложение взять в жены его дочь?

– Что? Какая нелепость! – вскричал Чавар. – Это невозможно… Это все равно, что жениться на Ксору Джасанай!

Майя покосился на Ксевета, который приподнял брови и с саркастическим видом пошевелил ушами. Очевидно, сотрудники лорд-канцлера не уделили должного внимания письму графа Баджевеля. Но Чавара было не остановить:

– Мы имели в виду предполагаемый брак между эрцгерцогиней Вэдеро и осмером Баджеваром.

– Граф Баджевель действительно о чем-то таком упоминал, – осторожно сказал Майя. Он чувствовал себя как дикое животное, почуявшее приближение волчьей стаи.

– Союз с домом Баджевада являлся одним из самых заветных желаний Варенечибеля, – заявил Чавар. Все это время он наступал на Майю, пытаясь устрашить собеседника громким голосом и воинственным видом. Майя заметил, что невольно пятится. Чавар не останавливался.

«Он знает, – думал Майя. – Знает, что ты боишься вступать в конфликт, понимает, что может надавить на тебя, даже не прибегая к угрозам и брани».

Он замер, решив, что больше не сдвинется с места.

– В настоящее время мы рассматриваем оба предложения графа Баджевеля, а также претензии герцога Тетимеля. Поскольку наш покойный отец не делился с нами своими соображениями по поводу государственных дел, мы можем полагаться исключительно на указания, зафиксированные в письменном виде.

Чавар раздулся, как жаба, но Майя подумал: «Он не может тебя ударить, не может невзлюбить тебя еще сильнее. Пусть злится сколько угодно, тебе ничто не угрожает». Он не вполне верил сам себе, однако ни в коем случае не собирался демонстрировать лорд-канцлеру своих истинных чувств.

Чавар прошипел:

– Вы сомневаетесь в наших словах, ваша светлость?

Обвинение во лжи императору было делом серьезным, и Майя понимал, что не следует прямо отвечать на такой вопрос. Он сказал:

– В управлении государством мы собираемся руководствоваться следующим принципом: если Варенечибель Четвертый не оставил письменных инструкций, мы будем принимать решения самостоятельно.

Он пристально взглянул на Чавара, который брызгал слюной и бормотал что-то нечленораздельное, и добавил:

– А сейчас мы, к сожалению, должны вас покинуть, лорд-канцлер. Мы опаздываем на обед.

Он обошел Чавара и направился к дверям. Он знал, что не может держаться так же величественно, как лорд-канцлер, но изо всех сил постарался придать себе надменный вид.