Читаем Император Единства Владимир Марков Бабкин полностью

Это многое сказало многим, и Маршалл был вне себя от бешенства. Ну, за удовольствие надо платить. Или в Вашингтоне полагали, что покровительство ирландским «освободительным» организациям будет вечно «не замечаться» Лондоном?

Но, как бы то ни было, уже минул час германского удара и меня происходящее там волновало куда больше, чем грызня между Лондоном и Вашингтоном.

– Нет вестей?

Император Виктор покачал головой.

– Нет, Михаил. Никаких.

Мы помолчали. А что тут скажешь? Если немцы действительно ударят, то фронт они прорвут, словно лист бумаги острым штыком.

* * *

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. КВИРИНАЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ. 25 сентября (8 октября) 1917 года.

Маша шла по своей любимой комнате. Ей все здесь было так знакомо с детства. Каждый предмет мебели, каждая завитушка на ней, каждый узор, каждый отсвет.

Ей так захотелось домой.

Что делает она здесь?

Разве об этом она мечтала, когда представляла себе, как с триумфом вернется в Рим и покажет всем, чего она стоит? И, вот, вернулась она. Вернулась. И что?

Прошло меньше трех месяцев с того дня, когда она покинула этот дворец. Всего лишь три месяца, а она уже чувствует себя здесь совершенно чужой. Птенец стал взрослым и вылетел из гнезда? Возможно. Но, положа руку на сердце, разве в этом дело?

Там, в России и Ромее, там, в Единстве, она была на своем месте, она знала, что от нее многое зависит, что она нужна своей Империи, что у нее есть личная миссия, ниспосланная ей свыше. И вот, прибыла она в родной некогда Рим. Прибыла, и поняла, что ей тут совершенно нечего делать.

И называют ее здесь совершенно по-старому – Иоланда.

Словно и не изменилось ничего.

Ничего. Совсем…

Вот здесь, на этом столике, стояла тогда та диадема, которую подарил ей на день рождения Миша, и которую она примеряла стоя вон у того зеркала. Диадему, которая так была похожа на корону. Корону, которую юная девочка Иоланда так мечтала надеть на свою глупую головку.

И вот теперь на ее голове три императорские короны, не считая множества царских, великокняжеских и прочих, прочих, прочих…

И теперь сидит она в своей бывшей комнате. Чужой комнате.

Одна.

Близится рассвет.

– Я хочу домой.

Домой.

* * *

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. КВИРИНАЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ. 25 сентября (8 октября) 1917 года.

Наступивший рассвет не принес определенности.

– Думаешь, что нас все ж таки провели?

Виктор пожал плечами.

– Кто ж знает, Миша. Никто. И я не знаю.

– Гадство.

– Согласен.

Остальные монархи и прочие вице-президенты давно разбрелись по своим кроваткам, явно разуверившись в возможности германского наступления на этом участке.

– Если до полудня немцы не проявят себя, то следует подумать о перенаправлении хотя бы части наших сил во Францию. Иначе союзники не поймут.

Тесть кивнул.

– И самое паршивое, что если немцы ударят завтра-послезавтра, то нам опять будет нечем обороняться.

Качаю головой.

– Нет, Виктор, это полбеды. Хуже, что мы выведем итальянские войска с Балкан, а это чревато…

Я запнулся, увидев спешащего генерала Артемьева.

– Ваше Величество! Срочное сообщение! В Германии раскрыт заговор. Гинденбург, Людендорф и ряд высших командующих арестованы по обвинению в государственной измене, мятеже и узурпации власти. Кайзер Вильгельм обратился к народу по радио и пообещал, покарать изменников, виновных в намеренных действиях, которые повлекли за собой поражения Рейха на суше и на море…

Глава 15. Полонез

ГЕРМАНИЯ. ПОТСДАМ. НОВЫЙ ДВОРЕЦ. Несколькими днями ранее.

— То есть вы видели русского императора?

— Не только видел, Ваше Величество, но и имел с ним довольно продолжительную беседу.

– И что же он желал передать мне?

– Ничего, Ваше Величество. Единственное, что он сказал на этот счет, было: «Если вам представится случай быть допущенным к моему царственному брату и кузену, передайте ему все, что вам пришлось пережить, все, что вы смогли понять и все, чему свидетелем вы были».

Кайзер нахмурился.

— И что это значит?

Адмирал Сушон, стоя навытяжку, не счел для себя возможным допускать излишнюю вольность в своих словах и оценках.

– Не могу знать, Ваше Величество.

– Хм. Ну, хорошо, и чему же свидетелем вы были?

Наступал весьма сложный момент, который был чреват весьма крупными проблемами. Но, с другой стороны, Сушон вообще не ожидал того, что его захочет видеть кайзер. Все ж таки, плен есть плен. И пусть их встреча носит сугубо неофициальный характер, но, все же, сам факт такой встречи мог бросить тень на монарха.

Перейти на страницу:

Похожие книги