Император Единства

— Младший урядник 6-го Сибирского воздухоплавательного полка Джугашвили прибыл в ваше распоряжение! Имею важные сведения о результатах наблюдения…

КУРСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. 2 (15) сентября 1917 года.

— В настоящее время, Государь, ситуация севернее Парижа стала угрожающей. Судя по имеющейся оперативной информации, удар в направлении городов Безон, Уй и Сартрувиль носил отвлекающий характер. Главный же удар германцы нанесли севернее и сейчас ведут наступление в расходящихся направлениях на Руан, с возможной перспективой наступления на порт Гавр, и на Абвиль, охватывая британские и португальские части фланговым ударом с запада. В Ла-Манше бушует шторм, что затрудняет применение корабельной артиллерии британского Гранд-Флита в Канале.

Палицын указал на карте окрестности Абвиля.

— Таким образом, Государь…

— Государь, срочное сообщение!

Граф Кутепов подал мне бланк.

Читаю. Еще раз.

В глазах у меня темнеет.

Откашлявшись, глухо сообщаю присутствующим:

— Господа. Только что сообщили из Франции. Немцы нанесли массированный бомбовый удар по Орлеану, воспользовавшись тем, что часть истребителей были передислоцированы под Париж, а часть еще не вернулась из Шартра. Как и большая часть средств ПВО.

Я помолчал, собираясь с мыслями. В вагоне висит гробовая тишина.

— Удар был нанесен во время проезда королевского кортежа по улицам Орлеана. На улицах было полно встречающих. Множество жертв. Среди погибших граф Мостовский и граф Игнатьев. Алексей Игнатьев. Погибли генерал Петен, король Иоанн Третий и многие другие. Других подробностей пока нет. Но ясно одно — Франция обезглавлена, господа…

Глава 7 Ничего не дается даром

ГЕРМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. БЕРЛИН. БОЛЬШОЙ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ. 16 сентября 1917 года.

Обычно нордически сдержанный Гинденбург ворвался в свой кабинет и с чувством швырнул папку на стол.

— Donnerwetter! Die Höllenbrut!!!

Людендорф терпеливо ждал момента, когда патрон перестанет чертыхаться и возьмет себя в руки. Наконец, начальник Генштаба Второго Рейха грузно упал в свое кресло и, прикрыв глаза, простонал:

— Ну, что за невезение!

Генерал-квартирмейстер германской армии осторожно уточнил:

— Кайзер в Берлине?

— Да, черт меня возьми! Да!!! Примчался как ураган, бросив свою резиденцию на Западном фронте! Какими только карами он не грозил! Отставка была самым мягким из этого всего! Кричал, требовал объяснений! Я думал его удар хватит!

Людендорф позволил себе перевести шефа в более конкретную плоскость.

— Кайзер наш изволил гневаться по поводу гибели короля Франции?

Гинденбург с силой хлопнул ладонью по столу.

— Разумеется!!! Можно подумать, мы знали об этом! Кто мог предполагать? Кто?!!

Гость не стал комментировать риторический вопрос, лишь предпочел вновь уточнить ситуацию:

— Что показало расследование инцидента?

— Инцидента?!! Это не инцидент! Это катастрофа!!! Катастрофа, Эрих!!!

Тот поднял руки перед собой.

— Спокойнее, Пауль. Спокойнее.

Взбешенный глава Генштаба с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и, прикрыв веки, откинулся в кресле. Через пару минут он проговорил, не открывая глаз:

— Расследование показало, что мы все кретины. И наша разведка в самую первую очередь. Решение о бомбежке Орлеана принималось на уровне командующего полевой армии. Ни я, ни кто бы-то ни было в Берлине был не в курсе. Все внимание было сосредоточено на операции «Бальмунг» на севере Франции, а вопросы отвлекающих бомбардировок были отнесены на усмотрение этажом ниже.

— И что же случилось на самом деле?

Гинденбург помолчал несколько секунд, затем устало произнес:

— По данным разведки, новоявленный король должен был еще сутки оставаться в Шартре. И кое-кому пришла в голову мысль, показавшаяся тогда забавной — «передать подарок к коронации» путем нанесения удара по родовому городу новой династии. А эти олухи из бомбардировочной авиации, даже не удосужились рассмотреть кого они бомбят. Понятно, что короля видеть они не могли, но зачем же бомбить праздничные гуляния?

Людендорф пожал плечами.

— Это война. Так делали не один раз. И мы, и они.

— Разве нам сейчас легче от этого? — Гинденбург бросил в коллегу хмурый взгляд. — Легче? Молчишь? Вот и я молчал, стоя на вытяжку перед кайзером словно нашкодивший школяр. А что я мог ему сказать? Особенно в ответ на обвинения в том, что мы специально это все устроили, чтобы исключить мирный договор с Францией! Что я мог сказать в ответ на причитания, что если мы проиграем эту войну, то нас всех повесят, включая его самого? Что я мог сказать, на его крики о том, что теперь все монархии Европы начнут на него охоту, как на куропатку?!!

Генерал-квартирмейстер кивнул, соглашаясь с шефом.

— Да, Пауль, это вполне реальная перспектива. Я уже размышлял на сей счет.