Император Единства

— По-хорошему, русских надо сбросить в море прямо сейчас, пока не прибыли и не разгрузились их основные силы. Но у нас нет достаточно свободных сил в этом районе, а ослаблять фронт под Ригой мы не можем, ведь русские именно этого и добиваются. С другой стороны, надвигающийся шторм должен заставить русских поторопиться. В том числе, поторопиться в обратный путь, что неизбежно ускоряет выход в рейд российской кавалерии, возможно даже в меньшем составе, чем было ими запланировано. Сейчас, судя по всему, у них кавалерии от бригады до дивизии. Могут попытаться. Хотя, разумеется, это не те силы, с которыми мы не можем сравнительно легко справиться.

Начальник Генштаба прошелся по огромному кабинету. Что ж, возможно в словах Людендорфа есть определенный резон. Но подвижная кавалерийская группировка в тылу германских войск действительно подобна пресловутой лисице, пробравшейся в курятник. Никогда не знаешь, на кого она кинется и где ее ждать.

— Где мы можем их перехватить по-твоему?

Тот указал на карте линию:

— Думаю, что самым логичным для русских будет массированный удар по линии Либава-Шавли-Двинск, с разрушением наших коммуникаций, дорог, мостов и прочего. И вот где-то здесь, мы должны их загнать в мешок. В конце концов, разгром конной дивизии Мендеса в Иудее прекрасно показывает, что конница весьма уязвима перед массированной пулеметной засадой на пересеченной местности, не так ли?

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ. 31 августа (13 сентября) 1917 года.

— Нет, господа, это решение мне видится неприемлемым.

Молчание стало совсем уж тягостным. Бог его знает, что я сейчас скажу, так что уж лучше пока помолчать, до прояснения обстановки.

Я же вновь и вновь взвешивал все «за» и «против» каждого из вариантов действий.

В целом, у нас было сейчас три пути.

Первый — бросить все к чертям собачьим и, уничтожив транспортную инфраструктуру Либавы, поспешить обратно в Ревель не солоно хлебавши. Разумеется, Суворин объявит сие великой победой, но, по факту, мы сбежим, поджав хвост. Пусть и от стихии природы, а не от противника.

Уверен, это произведет довольно тягостное впечатление на всех посвященных в тонкости дела. Не говоря уж о том, что как-то это плохо вяжется со всякими благословениями и прочими знаками внимания Небес в наш адрес. Равно, как и с моей славой победителя.

Вот так и становишься заложником своего имиджа.

Второй путь — сделать так, как предлагает Палицын. Предложение заманчивое. Хотя бы тем заманчивое, что сводит к минимуму риск нашего разгрома и формально позволяет говорить о нашей очередной громкой победе на Балтике и, вообще, о новой победе над германцами. Ну, а что? Освободили от оккупации очередной русский город, открыли новый фронт в Курляндии, заставили немцев еще более напрягать свои и без того малочисленные силы. Да и, вообще, лишили супостата крупнейшего порта в регионе. Ну, а то, что порт и так был блокирован действиями нашего флота, можно скромно и обойти в победной реляции.

Да, много громких и восторженных слов, больше пафоса, можно даже салют устроить по городам, в честь великой победы. Можно, но…

Но, войска в Либаве, при начале осенних штормов, окажутся фактически отрезанными от основных сил на «Большой земле» и, по существу, будут находиться в точно таком же окружении, в котором находилась месяц многострадальная 38-я дивизия под Двинском. И что нам это даст, кроме геморроя?

Собственно, вся эта операция была попыткой расшатать оборону немцев в Прибалтике и уменьшить давление противника в районе Риги, в том числе и за счет прерывания снабжения германских фронтовых частей и создания снарядного и патронного голода на этом участке фронта. А чего мы добьемся, если будем сиднем сидеть в обороне в Либаве?

Правда, есть еще и третий путь. Очень рискованный, однако есть.