Император

Глазотанк остановился рядом с Ди. Огромная глазобашня стала вращаться влево, в сторону очередной цели. Кто-то выстрелил в сторону глазотанка из гранатомета. Стреляли из нескольких гранатометов сразу. Кот-солдат, оказавшийся на пути гранат, летевших в основание глазопушки, упал и забился. С него отлетело несколько бронепластин, одна из которых вонзилась ему в грудь, встав где-то промеж ребер. Он громко кричал от боли, и продолжал биться, из раны в это время обильно хлестала свежая кровь. Другие коты обступили его. Кто-то из них склонился над ним, и приговаривая «Держи язык у зубов», начал извлекать пластину из грудной клетки товарища. Несколько отважных котов-солдат в это время вступили в перестрелку с гранатометчиками, стрелявшими в них. В воздухе тихо жужжал зеленый свет, свистели гранаты, ревели гранатометы. Вскоре эти звуки закончились. Гранатометчики были мертвы, у котов добавилось раненых. В это время раздался очень громкий крик — коту, в грудной клетке которого застряла пластина от его костюма, резко выдернули эту самую пластину из груди. Ди уже ничего не понимала, кроме того, что коты больше не казались ей такими непобедимыми. Это происшествие рассказало ей многое. Во-первых, бронекостюмы котов состоят из отдельных пластин, скрепленных вместе. Во-вторых, коты, как и все живые существа не любят боли, а в-третьих, их броню так просто не пробьешь, для чего понадобится удар столь могучий, насколько это только возможно.

Когда Лена проснулась, ходок, несший ее на своем борту подходил к океану. Лена подумала сразу о том, что коты хотят их утопить, но вспомнила то, что Муро хотел поговорить с Хранительницей Времени. Вспомнив это, она успокоилась. Ходок в это время подошел к воде еще ближе. Ее стали терзать сомнения — а вдруг кошачий император решил передумать? Когда ходок шагнул в воду, Лена была сильно удивлена. Ходок шел по глубокому океану, постепенно опускаясь ниже. Когда ходок преодолел половину океана, его голова просто плыла по воде, а щупальца путались в водорослях Атланического океана. Муриар все время стоял на своем посту, и о чем-то сосредоточенно думал. Лена думала только о том, как же быстро ее жизнь стала такой. Она думала также и о том, что ее потомкам в будущем будет от кого послушать просто фантастические сказки о войне давно ушедших лет, о котах-солдатах, о Тарыге, о Лисе, о великом императоре В.К.И.

— Лена, вы правильно рассуждаете… — сказал Муриар, повернувшись к ней, — Нам всем будет о чем вспомнить после этого конфликта, будет о чем рассказать интересные истории внукам.

— Вы… читаете мои мысли?

— Нет, я их не читаю. Я просто слышу ваши мысли. Но мы отвлеклись от темы. Нас всех дома кто-то ждет. Матери, жены, дети… Меня вот невеста ждет, боюсь лишь того, что она за кого-нибудь другого замуж выскочит…

— А что вы будете делать, если оно так и случится?

— Другую найду и женюсь.

— То есть? А как же погоревать? Я думала что если кто-то кого-то любит, он будет горевать о том, что его возлюбленная его кинула.

— Мне не будет времени горевать. Обязательно пошлют куда-нибудь на серьезное задание, откуда я быстро вернуться не смогу. Увы, так положено. Я не привык горевать. Оно и не надо — что она? Ну подумаешь, невеста была, такие случаи нередки.

— То есть…

— Да мы уже привыкли к этому.

— Но…

— Законы запрещают. У нас коммунизм — довольно серьезный правительственный строй. Нам запрещено очень много, особенно не подчиняться. У нас много законов, из них я могу перечислить лишь несколько.

— Хотелось бы послушать.

— Итак, первый закон гласит что запрещено переступать все остальные законы, если ситуация тому не противоречит. Второй закон — никогда не убивать своих собратьев, если только кто-то из них не смертельно болен, и ему не остались считанные секунды на этом свете. Третий закон — никогда не красть ничего у своих собратьев, если только кто-то из них сам не даст нужную вещь. Четвертый закон — никогда никому не завидовать, ибо это влечет за собой нарушение всех предыдущих законов. Зато ни один закон не запрещает мне от вас избавиться если в том воникнет необходимость… Но я не стану этого делать, ведь я не против людей. Я не стану вам помогать, вы сами сможете потом освободиться. Если захотите…

— Но мы разве можем не захотеть этого?

— Можете не захотеть. — сказав это, Муриар подошел к ней ближе, и глядя ей прямо в глаза, сказал заметно посуровевшим голосом: — Муро Первый очень сложен в его понимании… Сегодня он вас лелеет, а завтра если что-то ему почудится, он кинет вас в тюрьму. А может и вовсе оставить вас как министра, вот это-то вам может понравиться в нем. Он сразу делает то, что по его мнению, необходимо сделать. Но, — в этот момент зрачки Муриара заметно уменьшились в размерах, превратившись в узкие щелочки, — он может решить все что угодно, а что он решит… Это уже не мое дело. И уж точно не ваше.

Глава 15 Что еще задумали индейцы