Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)

И вот теперь ему семнадцать лет. Год назад ведунья признала, что он уже не просто ученик, а достоин стать ее помощником, и работать с ней почти на равных. И вот теперь он помогает ей лечить жителей окрестных деревень. Сначала страшновато было. Помнится, как первый раз допустила его бабка к процессу исцеления. Пришел к ним дед Макар, страдавший ломотой в суставах и изматывающей лихорадкой. Пелагея дала Дмитрию в руки две свечи и велела стоять позади Макара. Руки у него с этими свечами дрожали поначалу. Он стоял и смотрел на Пелагею, шепчущую заклинания и водящую руками над головой Макара. И вдруг для Дмитрия исчезла и Пелагея, и Макар – он увидел совсем другую картину: черный змей, поселившийся в теле у Макара, извивается, поднимает голову, кольцами своего тела опутывая суставы и сердце старика, а руки Пелагеи мечут молнии, целящиеся прямо в змея. И тогда Дмитрий ощутил в себе поднимающуюся силу – вернее, его самого, Дмитрия, будто не стало, а превратился он весь в сплошную действующую силу, в поток золотого света. Этот поток изливался из его рук, глаз, из всего тела, и этим потоком он накрыл змея, и начал его сжигать, испепелять. Пелагеина молния, выпущенная из рук, добила змея , в которого оборотилась болезнь, и остатки черного пепла Пелагея выгребла из Макарова тела руками, чтобы сжечь на пламени свечей, которые держал Дмитрий.

Что – то переключилось в голове у Дмитрия – и перед ним снова была Пелагея, и тяжело дышащий, покрывшийся потом дед.

– 

Ну как, Макар, полегчало тебе? – спросила Пелагея.

– 

Не верил я, бабка, честно скажу, но теперь вижу – чудеса ты творишь, – ответил тот, кряхтя и разминая плечи и колени. – Ничего не ломит, не колотит меня, молодой будто стал… Малец твой тоже молодец, видать, дело туго знает, – подмигнул вдруг старик Дмитрию.

– 

Мальца – то не перехвали, – строго сказала Пелагея. – Молод он еще. Ему учиться и учиться…

Но Дмитрий видел, что ведунья им довольна, что ворчит не всерьез, и сквозь ворчание это свое улыбается.

Пелагея взяла какие – то травки, пошептала над ними, и дала их Макару, наказав, чтобы пил их в середине каждого дня, а не то болезнь вернуться может. А когда Макар ушел, расспрашивать Дмитрия начала, что видел и чувствовал. И он рассказал ей про черного змея, и про то, как его удалось уничтожить, испепелить совместными с Пелагеей усилиями.

– Особо не радуйся, – сказала бабка, – и не думай, что там у него на самом деле змей обитал. Это ты по молодости лет да по неопытности змея увидел. Змея там никакого и в помине не было, а были токи темной силы, которые тебе змеем представились. Вот подрастешь немного, подучишься, и сможешь тогда эти токи в чистом виде видеть. А пока придется тебе, видать, дело иметь со всякими змеями и прочими чудищами. Образами – то этими не увлекайся, а то они тебя в полон возьмут, и освободиться трудно будет. Помни все время, что это так, обман один – видения эти. Нет змеев никаких, есть силы болезни, у которых на самом деле формы никакой нет, это твое воображение формой их наделяет. Не давай себя подчинить этим играм своего же воображения, и тогда все нормально будет.

Почти каждый день у Пелагеи были пациенты, и Дмитрий всех их помогал лечить. И с каждым днем у него это получалось все лучше. Сначала болезни ему все так же в образах змеев и чудищ являлись, страшили его. А потом и впрямь он научился видеть, что формы у них нет, что это даже и не темная энергия, а ослабления или нарушения потоков все той же живы, а никакие не змеи или скорпионы и пауки. Хотя понял он и то, что образы те или иные при определенной болезни не просто так возникали. Было у возникающих при разных болезнях нарушениях в течении сил некое внутреннее сродство с теми животными или явлениями природы (а иногда вместо змей видел он смерчи или водовороты), образы которых видел перед собой Дмитрий поначалу. Вот только понять природу этого сродства он пока не мог.

Чувствовал Дмитрий, что приближается в его жизни какой – то важный день. Чувствовал, ждал – и побаивался его.

И вот этот день настал.

Накануне Пелагея попросила его рано утром придти на ту самую заповедную поляну, на которой пять лет назад стала учить его искусству боя и выживания. Дмитрий пришел. Пелагея уже ждала его, присев на стоявший на границе поляны большой валун, покрытый древними письменами, читать которые не умела и сама ведунья. Дмитрий терпеливо ждал, когда та начнет разговор первой. И она, наконец, заговорила:

– 

Ну что, внучок, мне тебя учить больше нечему! Но Дар твой до конца еще не раскрыт. И поэтому я хочу отправить тебя учиться дальше.

– 

Куда, бабушка?

– 

Знаю я, внучок, что жив еще один из сильнейших

ведунов