Иммигрант

В начале 2000-х годов, когда прибалтийские страны вошли в Евросоюз, приобретение такого документа как паспорт вообще не составляло ни малейших сложностей. Граждане стран Балтии отдавали свои паспорта практически даром. Кто-то делал это, находясь здесь, в Ирландии, продавая его за бесценок, а потом идя в своё же посольство и прося новый, заявив о краже, а кто-то, имея посредников в Литве, Латвии и Эстонии, покупали или выменивали их у местных алкоголиков, бомжей, неимущих, которым они в принципе были уже ни к чему, высылая уже сюда, где в этих же паспортах менялись фотографии под заказчиков и продавались по доступным ценам. И этот паспорт, как внутренний документ, являлся безупречным, с ним легко можно было вести вторую подпольную жизнь: открывать регистрационный номер, поступать в любое учебное заведение, устраиваться на любую работу, открывать счета в банках, в которых многие брали кредиты, не спеша их погашать — и всё это было актуально внутри страны, путешествовать же с таким документом очень скоро (когда тайное стало явным) стало проблематично. Появление у таможенных служб единой базы данных значительно облегчало им работу, но нарушало планы передвижения всем владельцам левых паспортов. Ведь рано или поздно все те, кто потерял, продал, подарил свой паспорт, шли и получали новый, а старый, в котором уже красовалось новое вклеенное фото, соответственно, аннулировался. Поэтому путешествовать с этими паспортами очень скоро все перестали.

* * *

За время моего проживания в Ирландии я успел посетить практически каждый уголок этого вечнозелёного острова, прочувствовать его самобытность и старину, испытать на себе как любовь, так и ненависть местного населения, которая проявлялась всегда незаслуженно, но я прекрасно знал, что она была вызвана всего лишь невежеством и ограниченным мышлением, которые были присуще определённым слоям этого населения. В основном это было связано с лимитом общения с разными нациями и народностями, а также с нежеланием путешествовать по миру, исследовать и изучать что-то новое, непривычное, видеть и различать культуры, быт, традиции. Следовательно эта часть населения была лишена понимания того, что кроме их острова, где-то ещё есть жизнь. И будь то выходец северной или южной части Дублина, это не имело никакого значения, везде можно было наткнуться на пустую недалёкую личность. Как я уже сказал, я никогда не принимал это всерьёз. Ведь эти недруги, будучи в меньшинстве своём, растворялись и быстро забывались, утопая в большинстве порядочных цивилизованных людей, которые, к счастью, здесь есть и которые также много путешествуют, общаясь с разными народностями, находя понимание и общий — человеческий язык!

В середине 90-х — начале 2000-х в связи с быстрым европейским стилем жизни, от которого Ирландия старалась не отставать, правительство этой страны решило пригласить к себе разнонациональных беженцев и эмигрантов, а также жителей других европейских и азиатских государств, дабы привнести этим мультикультуру и отстроить современное ирландское государство, мультинациональное общество, и, соответственно, вывести на свет всех тех, кто хотел бы оставаться и жить в каменном веке, без инноваций и развитий. Кому-то эти инновации продолжают не нравится, но колесо перемен, запущенное этим же правительством, продолжает вращаться и осуществлять поставленную ему задачу.

Хотелось бы отметить, что Ирландия и в самом деле в какой то мере теряла свою самобытность — где-то от европейского влияния, где-то от мультинационального заселения, но больше всего, как мне кажется, повлияло то, что государственные деятели поменяли курс, принимая и внедряя навязанную американскую культуру, быт и политику, которая шла вразрез ирландской сущности, другими словами, шаг за шагом независимая Ирландия американезировалась. И всё же, по моим личным соображениям, Англия гораздо ближе как по месторасположению, так и по традициям, менталитету и образу жизни. Но почему-то они решили сменить курс в американском направлении. Вероятно, кто платит, тот и заказывает музыку! Я немного отвлёкся, углубившись в политику, которая никогда меня не прельщала, но волей-неволей я становился наблюдателем всех текущих как в стране, так и во всём мире перемен и событий, тем более после 20 лет постоянного здесь проживания.