Имитатор

Когда они с Верой вломились в кабинет Еленина, то застали там, помимо самого начальника Управления, ещё и Фирсова. Птицын без предисловий сообщил им соображения Полянской про Герольда и операцию «Сводка». Еленин нахмурился, а Фирсов поднялся и принялся расхаживать по комнате. На лице москвича на этот раз не было его привычной улыбки, он то и дело моргал и наглаживал рукой свою лысую голову. Потом Фирсов подошёл к столу, выпил стакан воды и ровным голосом обратился к Еленину: «Мне срочно нужно связаться с Центром. Прикажите, чтобы мне обеспечили прямую линию. Срочно!» Через пару минут Миша Стёпин сообщил, что связь установлена, и они с Фирсовым отсутствовали примерно минут десять. Когда Фирсов на этот раз уже почти бегом влетел в кабинет, его глаза светились.

— Борис Григорьевич, — обратился он к Еленину, — я связался с руководством и получил соответствующие полномочия. Необходимо срочно подготовить самолёт для моего выезда на Урал.

Птицын поднялся и сжал кулаки:

— Я лечу с вами. На этот раз вы от меня уже не отделаетесь.

— И я лечу! — тут же выкрикнула Полянская.

Фирсов бросил мимолётный взгляд на Птицына, снова налил себе воды из графина и попросил:

— Владимир Иванович, присядьте. — Птицын сел.

— То, что я хочу вам предложить, может быть очень опасно.

— Я готов, — с запалом ответил Птицын.

— Это хорошо… очень хорошо. И ещё, — уточнил москвич. — Я хочу привлечь к операции ещё двух ваших оперативников. Обязательно возьмите Трефилова.

— Антошку? — удивился Птицын. — Его-то зачем?

— Этот молодой человек может нам пригодиться. Как думаете: он согласится?

— Можете в этом не сомневаться.

— Кого возьмёте вторым?

— Кравца. — Птицын посмотрел на Еленина, тот кивнул.

— В таком случае, — продолжил Фирсов, — нужно срочно подготовить приказ на командирование капитана Птицына и двух его людей в город Свердловск.

— А я? — с отчаянием выкрикнула В ера.

— Простите, Вера, но я уже сказал, что эта поездка может быть весьма опасна. К тому же вы и так уже сделали столько, сколько не сделал ни один из нас. Если ваша догадка подтвердится… Хотя не будем забегать вперёд. И ещё… для вас у меня тоже будет поручение.

— Но как же…

— Очень важное, — пресёк возмущение девушки Фирсов и, потирая руки, подвёл итог: — На сборы один час — и в аэропорт. Нужно действовать немедленно!

Свою задумку Фирсов объяснял куйбышевским оперативникам уже в самолёте.

Птицын очнулся в луже собственной крови, услышав чьи-то голоса. Он приподнял голову и увидел троих. Старший, в форме капитана войск НКВД, что-то говорил рядовому. Тот выглядел испуганным, много жестикулировал и заикался. При этом дрожащими руками он крутил какие-то тумблеры, из динамиков доносилось глухое шипение. Он был невысок, немолод и казался каким-то сутулым и жалким. Птицын тут же окрестил его Скрюченным. У стены стоял другой боец с нашивками младшего сержанта.

Дым от взорвавшейся шашки уже рассеялся. Птицын дышал тяжело, но старался делать это беззвучно. Рядом с ним, метрах в двух, лежало тело убитого им человека. Это был сухощавый и жилистый мужчина — так же, как и те трое, в советской форме, уже немолодой. Рядом с убитым диверсантом лежал Стёпа Кравец. Пуля того самого «капитана», что сейчас стоял у стола, попала Степану прямо в висок. Птицын лишь мельком взглянул на тело своего старого товарища и, стиснув зубы, отвёл взгляд. Сначала Янчин, а теперь вот и Стёпка… Тела Антона Трефилова Птицын так и не увидел. Он помнил, как Антон стрелял из-за шкафов, но когда Кравца подстрелили, тут же бросился к нему.

Самому Птицыну пуля попала под правую ключицу.

Птицын озирался и с удивлением думал о том, что почему-то сегодня вид крови его совсем не пугал…

Идея Фирсова выдать себя за Левитана и его охрану сначала показалась Птицыну абсурдной. Но потом, в ходе перелёта на Урал, он всё больше и больше проникался этой идеей.

Уже в самолёте Фирсов показывал Птицыну, Кравцу и Антону фотографии худощавого молодого мужчины в круглых очках, с довольно пухлым ртом и тёмными, зачёсанными назад волосами. Юрий Левитан и Антон Трефилов вовсе не были похожи друг на друга, но они оба были молоды, худощавы, имели примерно одинаковый рост и густую тёмную шевелюру. Фирсов говорил, что у главного диктора страны быстрая походка, а ещё он много жестикулирует и всё время щурится, потому что близорук. «Надвинутая шляпа, поднятый воротник и круглые очки, — смеялся тогда Фирсов, — и дело в шляпе! Уверен, что наши диверсанты не слишком-то хорошо знают советского диктора в лицо».

В свердловском аэропорту их уже ждали. Встречающий — молодой старлей — тут же приказал подать им автомобиль и сообщил, что руководство согласилось с тем, чтобы Левитана на время перевести в другое здание. Там оборудовали дополнительную радиоточку, и на время проведения контр-диверсионной операции диктор будет вещать из соседнего здания. После этого они втроём каждое утро приезжали в особняк, где была размещена основная студия вещания, и уезжали затемно. Птицын с Кравцом изображали сотрудников охраны, а самого диктора изображал, разумеется, Трефилов.