Имитатор

– Благодарю вас. – Ева задержала его руку в своей, задержала и его взгляд. – Я намерена лично посадить его в клетку и запереть в самом скором времени.

Он склонил голову набок.

– Это вера в свои силы, лейтенант, или самомнение?

– Называйте, как хотите, лишь бы сработало. Еще раз благодарю вас, сэр, за проявленное понимание и за то, что уделили нам время.

– Беру все свои слова обратно, – сказала Пибоди, когда они вышли из здания. – Вы классно все это разыграли. Извинения, принесенные через «не могу», с легким намеком на обиду. Рядовой солдат, уставший от своей службы, задерганный начальством, вынужденный стоически глотать навоз. Он купился с потрохами!

– Не так уж это было далеко от правды. Он мог бы здорово «поджарить» весь департамент. У него есть связи и в политических кругах, и в средствах массовой информации. Никто не приказывал мне извиняться, но никто не будет сокрушаться из-за того, что я это сделала. Политика хренова.

– Иногда без нее не обойтись.

Ева лишь пожала плечами и забралась в машину.

– Но это не значит, что я получаю от нее удовольствие. Или от него. Честно говоря, при каждой новой встрече он нравится мне все меньше.

– Заносчивый ублюдок, – согласилась Пибоди. – Трудно относиться с симпатией к тому, кто задирает нос, а уж Ренквист задирает выше всех. – Она оглянулась на сияющий стеклом небоскреб, на развевающиеся перед фасадом флаги. – Мне кажется, заносчивость – это профессиональное качество тех, кто каждый день общается с дипломатами, послами и главами государств.

– Предполагается, что дипломаты, послы и главы государств представляют свои народы, а это делает их такими же людьми, как и все мы. Так что пусть Ренквист засунет свою заносчивость куда подальше. – Ева направила машину в центр города, подальше от белых стен, слепящего стекла и развевающихся флагов. – Как бы я хотела, чтобы это оказался он. Я бы лично заперла дверь камеры за этим сукиным сыном. Это я ему не в шутку сказала. Я была бы рада увидеть именно Ренквиста по ту сторону решетки. Посмотрела бы я, как он там будет задирать нос.

Ева вернулась в Центральное управление и занялась разборкой бумаг на столе, чтобы прояснить мысли. Два десятка посланий и запросов от репортеров переадресовала агенту по связям с общественностью и тут же выбросила их из головы. Вероятно, в будущем ее ждала пресс-конференция, но это будущее пока представлялось ей довольно далеким.

Она доделала бумажную работу, насколько вообще возможно доделать то, что конца не имеет, и занялась телефонными звонками. Затем она вытащила и перечитала записки убийцы в поисках речевого ритма, особенностей стиля, использованной лексики – чего угодно, что совпало бы с речевыми образцами людей из ее списка.

Дело не в голосе, уже в который раз сказала Ева себе. Безусловно, не в голосе. Он перевоплощается, подражает чужим голосам, имитирует акценты. В кого же он перевоплощался, когда писал записки?

Блок связи у нее на столе зарегистрировал входящий звонок. Еве во что бы то ни стало хотелось избежать репортеров, и она дождалась срабатывания определителя. Вот на экране высветилась надпись: «Капитан Райан Финн, электронно-разыскной отдел». Ева сняла трубку.

– Быстро работаешь, – заметила она вместо приветствия.

– Детка, да я просто ракета. Кое-что всплыло, похоже, твой парень. Дело глухое. Жертвой стала пятидесятитрехлетняя женщина, школьная учительница. Найдена задушенной в своей квартире. Тело обнаружила ее сестра только через несколько дней. Изнасилована при помощи статуэтки. Этой же статуэткой он ее оглушил. Задушена парой колготок. Завязаны бантиком у нее под подбородком.

– Точно в цель. Когда и где?

– Июнь прошлого года. Бостон. Я вышлю тебе все детали. Записки не было, голова и лицо сильно изуродованы побоями. Орудие – все та же статуэтка. В отчете судмедэксперта говорится, что она уже была на последнем издыхании, когда он начал ее душить.

– Совершенство достигается опытом.

– Возможно. Есть еще одно дельце. Совпадений столько, что наводит на мысли. За полгода до Бостона, в Новом Лос-Анджелесе. Жертве пятьдесят шесть лет. Правда, эта была бродяжкой без определенного местожительства, так что в выборе жертвы сходства нет. Но кто-то ее прикончил на месте ночевки в какой-то развалюхе: изнасиловал и избил бейсбольной битой, а потом задушил ее же собственным шарфом. И опять-таки завязал бантом, потому-то я и обратил на нее внимание.

– Это вписывается в картину, не так ли? Бродяжка – легкая мишень. Добраться до нее нетрудно, и плакать по ней никто не станет. А развалюха – отличное место для совершенствования техники.

– Вот и я так думаю. Перешлю тебе дела. По почерку Потрошителя совпадений нет. В наших старых добрых Штатах режут сколько угодно, но на твоего парня совсем не похоже. Я расширяю поиск. Посмотрим, что найдется за границей.

– Спасибо, Финн. У тебя, кажется, скоро отпуск?

– Жена мне уже плешь проела: давай махнем куда-нибудь на недельку. Весь дом завалила буклетами турагентств. Она считает, что мы должны снять дом на каком-нибудь острове, взять все семейство. Детей, внуков.

– Как насчет Бимини?