Имитатор

– Если вы сию же минуту не доложите вашему боссу, что лейтенант Даллас из Нью-йоркского департамента полиции хочет с ним поговорить, я побеспокою всех, кто находится в этом доме.

– К нему сейчас нельзя.

То же самое Ева уже слышала от подчиненных Смита, якобы проходившего полный цикл физических процедур в своем частном оздоровительном центре, а также от подчиненных Ренквиста, занятого закулисными переговорами с главами сразу нескольких государств.

Но терпеть подобные увертки от жиголо какой-то актрисульки – нет уж, дудки!

– Пибоди! – скомандовала Ева, не сводя глаз с блондинки. – Вызови поисковую группу из Службы по борьбе с наркотиками. Я слышу запах «травки».

– О чем вы говорите? Это же произвол! – Возмущенная блондинка заплясала на месте в своих туфельках на четырехдюймовой платформе, отчего ее бюст заколыхался, словно под лифчиком были спрятаны баскетбольные мячи. – Вы не имеете никакого права!

– А вот на что спорим? И знаете, что иногда бывает при такой облаве? Это просачивается в прессу. Особенно когда речь идет о знаменитостях. Что-то мне подсказывает, что мисс Франклин не придет в восторг.

– Если вы думаете, что сможете меня запугать…

– Команда прибудет через полчаса, лейтенант, – доложила Пибоди металлическим голосом образцового полицейского, который специально отрабатывала дома. – Вам даны полномочия опечатать здание.

– Спасибо, офицер. Четко сработано. За мной.

– Что? – Блондинка, стуча платформами, побежала за Евой, уже успевшей покинуть приемную. – Вы куда? Что вы делаете?

– Собираюсь опечатать этот бордель. Когда отдают приказ о поиске наркотиков, первым долгом полагается перекрыть все входы-выходы.

– Вы не можете… Не смейте… – Она схватила Еву за руку.

– Эй! – Ева остановилась и выразительно посмотрела на лилейно-белую ручку с розовыми, как у младенца, ноготками, ухватившую ее за рукав. – Это можно расценить как нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей и попытку воспрепятствовать следствию. Поскольку вы мне кажетесь несколько слабоумной, я просто надену на вас наручники, хотя могла бы уложить мордой в пол, а уж потом надевать наручники.

– Я ничего не делала! – Блондинка выпустила рукав Евы с такой поспешностью, будто он грозил воспламениться, и попятилась. – О черт! Ну хорошо, хорошо, хорошо! Я доложу о вас Лео.

– Гм… А знаешь, Пибоди, – Ева еще раз настороженно принюхалась. – Кажется, это все-таки не «травка».

– Я думаю, вы правы, лейтенант. Мне кажется, это гардения. – Пибоди широко ухмыльнулась, когда блондинка бросилась обратно в приемную. – А она и вправду слабоумная, если думает, что можно таким образом устроить облаву. – А может, и не слабоумная. Может, ей есть что скрывать. Держу пари, у нее тут есть загашник. А кому ты звонила? – полюбопытствовала Ева.

– В бюро погоды. Жара продержится неопределенное время. Это я на случай, если вам интересно.

Вскинув подбородок, блондинка вышла из кабинета и объявила:

– Мистер Фортни сейчас вас примет.

Ева последовала за секретаршей, на каждом шагу ощущая исходящую от нее враждебность.

Фортни расположился в одном из пяти кабинетов. Декорировал их, судя по всему, какой-то дальтоник или псих, а может, и то и другое вместе. Даже Ева, обычно не обращавшая внимания на оформление комнат, была оглушена столкновением несовместимых красок и узоров, разбросанных по стенам, по полу, по потолку. Все пространство было испещрено мотивами диких джунглей: леопардовыми пятнами, тигровыми полосами и еще какими-то следами неведомой животной жизни. И все это отражалось в зеркальных крышках столиков на чудовищных фаллических ножках.

Письменный стол мистера Фортни представлял собой увеличенную версию декоративных столиков, причем его ножки в форме пенисов были окрашены в ядовито-красный цвет. Он расхаживал взад-вперед позади этого монструозного сооружения, нацепив на голову телефонные наушники и с кем-то оживленно переговариваясь через микрофон-петельку, когда они вошли.

– Надо побыстрее с этим покончить. Двадцать четыре часа! Или вверх, или вниз, никакой середины. Да все у меня есть: общий план, проекции, 0-фактор. Все, сворачиваемся.

Он сделал приглашающий жест рукой, причем на запястье блеснули золотые и серебряные браслеты. Пока он продолжал говорить, Ева уселась в одно из испещренных тигровыми разводами кресел и принялась его изучать. Она не сомневалась, что он ей позирует. Что ж, она готова удовлетворить его тщеславие.

На нем были широкие штаны и свободная рубашка, и то и другое цвета зеленого винограда. Длинные волосы, гладко зачесанные со лба узкого, с острыми чертами лица, были выкрашены в пурпурный цвет. Наверняка он носил контактные линзы: уж больно точно совпадал цвет его глаз с цветом костюма. Пальцы были унизаны перстнями, в ушах поблескивали золотые и серебряные колечки.

«Рост шесть футов два дюйма, – прикинула Ева, – правда, в сандалиях на толстой подошве, и, судя по всему, держит себя в хорошей форме, к своему телу относится всерьез. Любит щеголять во всяких новомодных одежках».