Имир

Вероятнее всего, я был не единственным, кто заметил странность в поведении окружающих людей и не поддался на соблазн попасть в космос и посмотреть на чужие миры. Не придя ни в первый день ни в последующие дни в филиал инопланетян, я избежал участи быть замеченным в стойкости к неизвестному воздействию. И как следствие я остался на родной планете, а не улетел в космос, где со мной могли сделать все что угодно и об этом никто-бы никогда ничего не узнал.

Несмотря на неудачный поход в учебный центр и явную трепку, которую устроит мне мать по возвращению домой, мое настроение пошло вверх и надежно закрепилось там до самого утра.

Глава 4

Решение никому не говорить о девятом классе оказалось опрометчивым. Придя на следующий день в институт, я тут же был подвержен допросу, о том, как все прошло. То, что я избегал произносить словосочетание «класс гражданства» породило целую волну эмоций, при этом позитивных из них не было ни одной. Даже мой друг Кирилл злобно стал посматривать на меня из под своих черных бровей, сжав пухлые губы до белого цвета.

Судя по гуляющей по сети информации, я был не единственным из «первой сотни», кому «посчастливилось» получить класс, не соответствующий статусу родной планеты. Метод выявления «продавшихся» инопланетникам и имеющих сто процентный шанс покинуть Землю уже через месяц, облетел все заинтересованное население планеты за пару часов через неистребимые соцсети.

— Я гражданин 11 класса Звездной коалиции! — жить изгоем у меня не было никакого желания и я поспешил реабилитироваться.

Столь громким и радикальным заявлением я добился лишь потери интереса к своей персоне, а так же парочки презрительных женских взглядов. На страницах соцсетей однозначно указывалось, что люди, получившие класс выше 12-го, не могут не только произнести эту информацию вслух, но и передать ее, независимо от используемого способа или типа носителя.

«— Пусть лучше думают, что я не умею шутить», — продолжая улыбаться, я с горечью наблюдал за товарищами, которые и раньше то особо со мной не дружили.

В отличие от ментального блока, имплантат и установленная в мозг база знаний генного инженера работала штатно. Стоило привычно заскучать на лекции, как в голову полезли знания, содержание которых вызвало оторопь. Ни каким оператором медицинской капсулы в полученном массиве данных «и не пахло». Вместо технических инструкций, о том, какую кнопку нажать и для чего это надо, в голове оказалась информация по биологии и иже с ней.

Будучи технарем от ушей до кончиков пальцев ног, я с оторопью пролистывал перед внутренним взором разделы, посвященные строению человека и принципам существования жизни. После получаса изучения одних только кратких описаний глав, я добрался до не гуманоидных форм индивидов, которые, к счастью, давались лишь в ознакомительном варианте. Трехмерные картинки чужих были как живые, вызывая удивление и оторопь. От мыслей о том, как «такое» может существовать и мыслить, а также, что «это» можно встретить среди звезд, покидать родную планету резко расхотелось.

В отличие от знаний бубнящего профессора, наносившего скрипящим мелом на доску какие-то каракули, инопланетные знания уже хранились в моей памяти, не требуя усилий для своего запоминания.

«— Так, и зачем это все надо?!» — наконец-то я смог сформировать правильный вопрос имплантату, помогавшему работать с массивами данных.

«— Ага, без мед капсулы все равно не обойтись», — констатировал я вскрывшийся факт, осмыслив очередной раздел.

Лекция, как и начавшаяся за ней вторая пара, пролетела не заметно. Углубившись в заинтересовавший меня вопрос о том, для чего нужна капсула и как она работает, я открыл для себя новый подход к современной технике, повсеместно используемый в галактике.

Для лечения того или иного заболевания существовали запатентованные схемы, правообладателями которых как правило являлись научные центры. Чем больше требовалось для излечения больного схем, тем дороже становилось лечение.

Сама схема представляла собой алгоритм взаимодействия друг с другом внутренней начинки капсулы. От выбранной последовательности или параллельности взаимодействий различных эффектов и зависел как промежуточный так и конечный результат лечения.

Медицинские капсулы содержали в своей памяти огромные массивы лицензированных схем. Основываясь на результатах диагностики и имеющихся у пациента денежных средств, принималось решение о том, какие схемы использовать. Доли от суммы за оплаченное лечение распределялись между держателями патентов, схемы которых были задействованы медицинской капсулой. Что получал производитель капсулы было не понятно, но по логике вещей, он тоже оставался не в накладе.