Имидж напрокат

Я попятилась. Это мне? Целых пять литров? Я хорошо отношусь к кефиру, йогурту, ряженке и прочим членам благородного семейства кисломолочных продуктов, но цистерна даже очень полезной простокваши как-то уж слишком.

Оглядевшись по сторонам, я заметила на другом столе много кружек с чайными ложками. У кастрюлищи был кран, я подставила под него чистую чашку и отвернула вентиль, из носика поползла густая пена.

Две первые порции я слопала легко, третья пошла не так хорошо, четвертая еле-еле. Я перевела дух. Сейчас уложила в желудок литр, осталось еще четыре. Нина говорила, что приготовленная особым образом простокваша должна привести в норму мои анализы. Надеюсь, волшебный напиток и правда поможет мне вновь обрести ясный ум, а то на данном этапе жизни я что-то медленно соображаю. Надо напрячься и впихнуть в себя второй литр.

Минут через десять я, тяжело дыша, оперлась о подоконник. Два с половиной литра – это предел. Живот у меня сейчас как у хорошо пообедавшего удава. Пойду на пост и честно признаюсь: «Все, возможности моего желудка исчерпаны. Готова молча терпеть уколы, но ведро простокваши победило госпожу Романову».

«А слабо еще пятьсот граммов уговорить? – тихо шепнул мой внутренний голос. – Тогда победа будет за тобой. Три выпитых литра больше, чем два оставшихся. Ну же, не сдавайся! Попрыгай и – вперед!»

Я подскочила на месте. Пена из желудка, как на лифте, поехала вверх. Я замерла. Нет, прыжки плохая идея, лучше походить.

Еще через двадцать минут я одолела очередной литр напитка и ощутила себя героиней. До полной победы осталось всего ничего – шесть кружек. И я приказала себе: «Давай, Лампуша, две ты впихнешь в себя спокойно».

Я опять открыла кран, но из него ничего не вытекло. Пришлось снять крышку с бордовой надписью «Все Романовой. 5 л» и заглянуть внутрь. Глаза уперлись в дно.

На меня напала икота. Получается, что в жбане было чуть меньше четырех литров простокваши. И где пятый? Не доложили! У меня не имелось ни малейшего желания слопать еще литр пены, но во всем должен быть порядок. Еще я не люблю воров.

Громко икая, я вышла в коридор, увидела на посту Нину, которая заполняла какие-то бумаги, и открыла рот:

– Ик, ик… – вылетело из него.

Медсестра оторвалась от работы.

– Ой, Лампа! А я-то голову ломаю, куда вы подевались. Где были? Я прямо вспотела, думая, что вы, не дай бог, еще войдете… – Нина резко замолчала, но тут же добавила: – В автоклавную. Вдруг обожжетесь?

– В кастрюле не было пяти литров, – прошептала я, – простокваши оказалось меньше.

– Так вот где вы обретались! – обрадовалась медсестра. – Ах я, коза, забыла, что отправила вас молочку съесть. Хотя на работе, где нервы постоянно в напряжении, под вечер можно и собственное имя не вспомнить. Погодите! Вы что, мерили количество простокваши? Да, емкость не доверху заполнена, кое-кто уже съел свое, но многие отказались.

– Ик, – снова вылетело из меня, – ик… А можно было не лопать эту гадость?

Нина приложила палец к губам:

– Тсс! Вы не слышали моих слов. Некоторые больные такие безответственные – ужас. Привезут их по «Скорой», в реанимацию положат, а они давай выступать: «Что вы мне колете? Не хочу капельницу! Лекарства глотать не стану, это химия…» Доктор вежливо спрашивает: «Как же вас лечить?» А ему в ответ: «Как хотите. Но без таблеток, инъекций, клизм». Но ведь не получится тогда ничего хорошего. И это еще полбеды. Полная беда начинается, когда человеку передвигаться по отделению разрешат. Пошастает по другим палатам, поболтает с пациентами и давай скандалить: «Почему ему выписали витаминные капли, а мне таблетки?» И капризов через край: «Диету соблюдать не стану, дайте холодец, как Ване из десятой палаты». Вот же глупость: у Ивана рука сломана, ему заливное для укрепления костей дают, а у тебя панкреатит, в этом случае холодец просто яд, гвоздь в гроб. С простоквашей вообще горе. Хорошая же вещь, но многие ноют: невкусно, пресно, сдобрите вареньем, сахаром, фруктами. Но тогда ведь вся польза пропадет! А вы молодец, съели свою порцию.

– Ик, – кивнула я. – Но поскольку кто-то из моей кастрюльки отпил, я слопала чуть меньше четырех литров. Фуу…

Медсестра вытаращила глаза:

– Сколько?

– Ик… четыре литра, – повторила я, – без малости. Чуть не умерла.

– Матерь Божья, как в вас столько влезло? – ахнула Нина. – Немыслимое дело!

– Сами, ик, велели, я не обжора, – обиделась я.

– Я? – изумилась медсестра. – Попросила вас столько съесть?

Простокваша в моем животе принялась радостно прыгать. Я прижала ладони к пупку.

– Сказали: «Выпейте кисломолочный продукт, только надо употребить весь».

Нина оперлась локтями о стол.

– Я имела в виду одну кружку.

Икота навалилась на меня с утроенной силой.

– Всего двести пятьдесят граммов? Ик-ик-ик…

– Ага, – сдавленным голосом подтвердила Нина и начала кашлять.

– Вы не уточнили количество, – только и смогла возразить я, – но подчеркнули, что надо съесть всю порцию.

– В тот момент сигнал вызова поступил, – сказала медсестра, – и я помчалась в палату. Наверное, плохо вам объяснила, извините.

– На крышке была надпись «Все Романовой. 5 л», – прошептала я.