Имя всего Сущего

К тому времени, как мы добрались до убежища, все уже отчаянно в нем нуждались. Вскоре после того, как дракон умчался, начал накрапывать мелкий дождик, но уже через несколько минут он превратился в ужасный ливень. Сильные ветры хлестали ледяным дождем с градом, который постепенно усиливался. К счастью, крона деревьев, под которую мы вошли, пропускала не так уж много влаги, но мы все равно промокли. Деревья скрипели, гнулись под усиливающимися порывами ветра и порою трещали от напряжения. Молнии резкими вспышками освещали воздух, а парочка промелькнула так близко от нас, что вся земля содрогнулась от последовавшего раската грома.

– Оно впереди! – завопила Нинавис. – Как раз под этим холмом!

Она указала на прогалину между деревьями, в сторону зеленого, заросшего деревьями холма, на склонах которого виднелись старые каменные блоки и осыпающиеся руины. От подножия вверх шел грубый каменный пандус, ведущий к зияющему черному отверстию. Вход в пещеру можно было бы принять за естественный, если бы отверстие не было столь симметрично.

И когда я поняла, что передо мной, на меня нахлынуло облегчение.

– Что это за место? – спросил брат Коун.

– Эстава[72], – ответила я. – Слава Восьми.

– Что? – Он выглядел озадаченным.

– Убежища, построенные Хорсалом и его кентаврами. – Дорна поморщилась, словно попробовала на вкус что-то мерзкое.

– Поскольку она спасает наши жизни, мне плевать на ту кучу лошадиного дерьма, которая его построила, – сказал Нинавис. – Все внутрь, прямо сейчас. Живо, живо, живо!

Присматривающая за слонами Сана покачала головой:

– Эти места прокляты!

Я повернулась к женщине:

– Кобыла, если под проклятием ты подразумеваешь «место, где Нинавис и ее люди скрывались от капитана Дедрю несколько месяцев», то ты совершенно права, но у нас нет времени разыскивать что-нибудь получше. Поэтому будь любезна, иди внутрь! – Я старательно изобразила тоном, что обращаюсь к ней совсем не с просьбой.

Сана хотела возразить, но люди Нинавис уже двигались вперед. Треск молнии и раскат грома, раздавшийся почти рядом с нами, решили проблему. Женщина повела оставшихся слоних внутрь.

Брат Коун спросил:

– Что значит эстава?

Дорна ответила первой:

– Штормовое убежище. – По ее лицу скользнула мерзкая ухмылка. – Ты ведь не видел еще ни разу джоратского торнадо, жеребенок?

Он в ужасе распахнул глаза.

Дорна схватила его за мантию, и я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Пошли, – сказала она. – Этой ночью нельзя оставаться на улице.

Пусть и не все джоратские дома представляют из себя землянки – хотя и очень многие, – мы стараемся не забывать, что именно у нас могут разразиться самые ужасные бури, какие только можно найти в империи. Джоратская архитектура происходит от эстав, так что сейчас подземные дома не особо от них отличаются – разве что масштабами. Они не были крепостями; скорее они были укрытиями для тех случаев, когда, по каким бы то ни было причинам, Повелители Лошадей не хотели уводить свои табуны от приближающихся бурь.

Когда мы вошли в убежище, люди Нинавис зажгли несколько ламп. Слишком мало для столь огромного помещения. Вероятно, для бандитов в бегах ламповое масло было редким удовольствием.

Туннель вывел нас в поддерживаемый массивными гранитными колоннами гигантский каменный зал – такой огромный, что лампы не освещали дальние стены. Эстава была очень древней – на полу виднелись трещины, кое-где с потолка обрушились камни. За пределами света, отбрасываемого факелами, эхом разносился шум бегущей воды, но не знаю, шумел ли это дождь, стекающий по холму, или в убежище был постоянный доступ к свежей воде.

А Нинавис вместе со своим отрядом наверняка знала.

Нынешние владельцы зала оставили свой след. Вдоль каменных стен стояли раскрытые ящики, заполненные продовольствием и свертками с тканями, припасами и пайками, украденными со всего знамени. Я даже опознала, у каких торговцев их позаимствовали. Там – чай от торгового консорциума «Восемь монет», а вон там – сушеное манго, переданное не кем иным, как семьей Сифен. Основное место для сна отмечала огромная груда подушек и ковров, и вдобавок кто-то потратил время, чтобы изготовить глиняную печь.

Беженцы не нуждались в инструкциях; рассредоточившись, они сложили свои пожитки и начали разбивать лагерь.

Брат Коун дождался, пока я помогу Нинавис присесть на кусок обрушившейся каменной кладки, а затем склонился над женщиной:

– Дайте мне взглянуть на вашу ногу.

Я увидела, что она собирается начать протестовать.

– Нинавис, я несу ответственность за твою травму. Позволь брату Коуну вылечить твою ногу. Жрецы Вишаи не имеют равных себе в искусстве врачевания. – Усевшись на деревянный ящик, я потянулась и принялась снимать черные, покрытые эмалью доспехи, позаимствованные у сэра Барамона. Сэр Барамон был прав насчет того, что они были плохо подогнаны. У меня жутко болели мышцы.

– Гильдия лекарей не оценила бы, если бы ты рассказала об этом людям, – сказала Нинавис.