Имя всего Сущего

Брат Коун переводил взгляд с одного на другого:

– Джанель, может, я начну чтение? А вы сможете поесть.

Джанель придвинула миску к себе.

– Да. Пожалуйста.

Рассказ брата Коуна.

Город Мерейна, Знамя Барсина Джорат, Куур

Чтобы получить вознаграждение за пойманных бандитов, нужно было съездить в Мерейну – столицу знамени Барсины. Поездка была не очень приятной. Охранники всю дорогу шутили и подтрунивали друг над другом, хвастаясь так, словно они не просто прибыли на все готовое, а сделали что-то большее. И в отличие от них разбойники были мрачны.

Брат Коун невольно сравнивал их с теми разбойниками, которых они ловили раньше и которые относились ко всему происходящему как к игре.

Он был удивлен. В остальной части Куурской империи бандитизм карался продажей в рабство. Здесь же, в Джорате, мужчины и женщины, которых они арестовывали, обычно вообще не относились к этому серьезно. Они были преступниками и насильно и с радостью забирали металл, но к своему аресту относились как к шутке. Они проиграли, граф выиграл. Хорошо сыграно.

Нинавис и ее банда вели себя по-другому.

И бандиты, и граф Джанель молчали напряженно и угрюмо, а сама она, прищурившись, оглядывалась по сторонам, словно в любой момент ждала нападения. И по мере того как команда приближалась к цели, напряжение только росло.

Стоило выехать за деревья, и в поле зрения появился замок Мерейна. Вначале Коун его не узнал и понял, что здание не было сторожевой башней или складами, лишь когда охранники направились к нему.

Честно говоря, здание не особенно-то и походило на замок.

Приземистое квадратное сооружение было построено в древности, когда все эти земли находились за пределами Куурской империи, и сейчас пограничная крепость была просто перестроена в резиденцию местного правителя. Называть это здание замком было все равно что сравнивать пологие холмы его родного Эамитона с Драконьими Башнями.

«Город», расположенный в долине ниже плато, на котором находился замок, отличался от сделанных из дерева, глиняных кирпичей и камня сооружений, используемых в Западном Кууре. Вместо домов долину покрывали частные дворики и беседки. На столбах развевались флаги и знамена, превращавшие город при сильном – или даже слабом – ветре в море развевающейся ткани. Это было, конечно, мило, но совершенно бесполезно для защиты от штормов, которыми так печально славился Джорат.

По улицам бродили лошади и слоны. Долы – порода собак с мордами, похожими на лисьи, – бродили по улицам или держались поближе к частным дворикам.

Но где же дома?

Единственные сооружения, напоминающие здания, располагались на том же плато, что и замок: сотни джоратских палаток, называемых азок. Сделанные из ткани и шкур, натянутых на деревянную раму, азоки были достаточно большими, чтобы вместить как людей, так и лошадей. Эти временные дома должны были приютить путешественников, прибывших на турнир: купцов, торговцев, фермеров и тех, кто представлял их интересы на самом мероприятии.

Захваченные в плен бандиты шли перед братом Коуном и Дорной, только Нинавис ехала верхом на Арасгоне. Граф Джанель находилась рядом с разбойниками, отказываясь ехать с капитаном Дедрю или стражниками, хотя она вполне удовлетворилась тем, что позволила им нести тушу оленя, предназначенную в качестве гостевого подношения барону. Брат Коун подозревал, что Джанель сопровождала заключенных, чтобы убедиться, что никто не будет приставать к ним. Пусть он и был в чем-то наивен, но даже он заметил, как солдаты смотрели на разбойниц.

У джоратцев слово торра буквально означает «жеребца, которого небезопасно оставлять с другими лошадьми».

И это не комплимент.

Дорога к замку вела через ярмарочную площадь. Из-под обычно опущенных клапанов палаток выглядывало множество людей, которые затем прятались обратно.

Между палатками промчалась, распространяя весть о прибытии, девушка с жесткими седыми волосами и черной кожей, расцвеченной серебристыми пятнами. Секундой позже из азока вышел такой же пятнистый, но более крупный мужчина – судя по фартуку и брюкам, кузнец – и, вытирая руки полотенцем, остановился, наблюдая за группой. Казалось, его неодобрение еще долго витало в воздухе, даже после того, как они прошли.

Ненависть не была направлена на брата Коуна, Дорну, Джанель или бандитов. Кузнец приберег свой гнев для стражников.

Одетый в меха юноша остановился, надевая клобучок на орла – джоратцы часто использовали их для охоты. Казалось, он собирался выпустить птицу на сопровождающих бандитов стражников, но другой охотник удержал его, положив руку на плечо.

Горожане узнали разбойников, но злости к ним не испытывали. Врагами здесь были не они, а стражники. И именно на них весь город смотрел так, словно люди барона были львами, бродящими по их лугам. Торра – хулиганы, мягко говоря.