– С чего мне начать? – спросила Джанель. – Наверно, с герцога Каэна?
Коун вытащил из сумки, в которой он хранил книги, маленький, аккуратно переплетенный томик.
– Придется начать чуть раньше герцога Каэна, или это не будет иметь смысла. И раньше Атрина. Начнем с мероприятия в Барсине. – Он постучал большим пальцем по обложке книги. – К счастью, я все записал.
– Барсина. Это человек или место? – спросил Кирин.
Джанель тускло улыбнулась:
– Это зависит от контекста. Коун, начинай. А я схожу принесу всем нам еще по одной порции. И еще больше упишеаррала[15].
Кирин проводил Джанель взглядом к бару. И, что бы она ни сказала бармену, это заставило ее собеседницу бросить полотенце и скрестить руки на груди. Через несколько секунд они выскользнули через заднюю дверь.
Брат Коун же взял свою записную книжку и прочел вслух:
– Подожди. У меня вопрос, – сказал Кирин.
Брат Коун оборвал чтение:
– Всего один?
– Я ничего не обещаю, – сухо сказал Кирин. – Восстание? Какое восстание? Я думал, мы говорим о драконе.
– Мы ведь говорили о контексте, помните? – возразил Коун. – Пожалуйста, наберитесь терпения. Опять же, пока не будут устранены определенные препятствия в виде дракона, у вас нет особого выбора.
– Хорошо, хорошо. Это произошло недавно? Герцог Каэн выступил против империи? – Джанель и Коун упоминали герцога Каэна ранее, да и друг Кирина Джарит Миллигрест был обеспокоен необъявленным восстанием герцога. И если уж на то пошло, отец Джарита, главнокомандующий Корен Миллигрест, был обеспокоен герцогом Каэном. Оба, и отец и сын, наблюдали за ним, ожидая, когда он даст предлог направить против него армию.
И это напомнило Кирину о том, что его друг Джарит был уничтожен Адским Маршем, прошедшим два дня назад в столице.
Он выдохнул.
– Мои извинения, – сказал Кирин. – Пожалуйста, продолжайте.
– Да, хорошо, да. – Коун нашел взглядом место, на котором закончил. –
Брат Коун поднял голову и нахмурился:
– Да?
– Вы рассказываете в третьем лице? – спросил Кирин, стараясь не рассмеяться. – Серьезно? Если вы там были… Почему бы не рассказать обо всем произошедшем со своей точки зрения?
– Это хроника, – запротестовал брат Коун. – Я летописец, а хронику не пишут, как дневник, от первого лица.
– Никогда не встречал никого, заслуживающего доверия, кто бы говорил о себе в третьем лице. Знал я одного мимика…
Джанель поставила поднос с сидром, местным пивом и еще несколькими мисками с упишеарралом.
– А вот и я.
– Какие-то проблемы с барменом? – спросил Кирин.
– Хм? Никаких проблем, – сказала Джанель, присаживаясь и наливая себе сидр.
Кирин оглянулся на бар. Бармен вернулась, но теперь она стояла в обнимку со старухой-конюхом и о чем-то шепталась с ней.
– Он все время меня перебивает. – Брат Коун посмотрел на Джанель, словно ища у нее защиты: – Можно я продолжу?
Джанель прикоснулась к руке Кирина:
– Если ты не позволишь ему читать, он не даст нам никакой жизни.
И Кирин решил не спорить.
Ни одни предыдущие бандиты столько не медлили.
В самом деле, пришлось ждать так долго, что кобыла Дорна даже пошутила, что их стоит пригласить в лагерь разделить завтрак.
Наконец одинокая фигура в маске вышла к ним на поляну. Брат Коун смог скрыть свое удивление: он не ожидал, что разбойником окажется женщина. Впрочем, Джорат уже не оправдал стольких ожиданий.
– Наконец-то, – пробормотала Дорна. Брат Коун толкнул ее локтем, чтобы она замолчала.
Очевидно, в
– Где твои охранники? – спросила бандитка, оглядываясь по сторонам. Разумный вопрос для того, кто собирается совершить преступление.
Кобыла Дорна фыркнула, соскребая засохший сладкий рис с железной сковороды[16].