Имя врага

В кустах за эстрадой слышался громкий смех и разговоры. Группа молодежи, вся яркая, необычная, допивала портвейн. Место было выбрано отличное: спрятавшись в некотором отдалении от эстрадной площадки, молодые люди могли разговаривать и смеяться более свободно, чем если бы сидели у всех на виду, на одной из многочисленных скамеек, которые были добавлены в парк в еще большем количестве, чем их было раньше.

Центром этого места была эстрадная площадка «Ракушка», известная всем без исключения жителям города, — знаменитая эстрадная площадка в центре парка Шевченко, сделанная в форме раковины, а потому получившая в народе такое название.

Она была построена в 1936 году. Здесь проходили концерты, выступления коллективов художественной самодеятельности, музыкальных ансамблей. А по выходным часто устраивались танцы. Словом, это место любили все без исключения, но особым успехом оно пользовалось у молодежи.

На лавках перед эстрадой можно было посидеть, послушать концерт, а отойдя от них — потанцевать, места для этого было достаточно. Ну а стоило зайти чуть поглубже, обогнуть знаменитую «Ракушку» с тыльной стороны, как открывались просто-таки отличные, густые и достаточно темные кусты, ставшие местом не одной молодежной тайны, а главное свободы…

В этих кустах очень часто продолжалось веселье, начатое в официальной части парка, происходили ссоры, даже драки, но главное — спокойствие всегда восстанавливалось очень быстро. Этому способствовали и сердитые сторожа парка, ну и близость дежурного участка милиции на улице Энгельса, бывшей Маразлиевской. До участка было рукой подать, поэтому если и происходило какое-нибудь веселье в кустах, в любом случае сделать его пытались негромким и, по возможности, без криминальных последствий.

Концерты в «Ракушке» всегда заканчивались непоздно, часов в восемь, максимум — девять вечера. Но в этот вечер выступление задержалось до десяти часов. И артисты, и зрители воспользовались тем, что на многих предприятиях продлили выходные после двух официальных праздников — 1 и 2 мая. А многие горожане к тому же взяли отгулы, чтобы провести майские праздники как можно дольше — и либо уехать из города, либо просто побыть с семьей. В общем, был тот редкий случай, когда администрация позволила провести концерт до такого позднего часа.

Впрочем, даже когда музыканты из народного ансамбля зачехлили свои инструменты и покинули эстраду, веселье в парке не закончилось, там оставалось достаточно много людей — и влюбленных парочек, и просто веселых компаний, которые продолжали шумно праздновать.

И вот было уже за полночь, а из кустов все еще доносился шум. Веселье там было в самом разгаре, поэтому молодежь почти не отреагировала на встревоженную физиономию сторожа, вдруг появившуюся из-за кустов.

Несмотря на то что он выглянул внезапно, никто из компании не испугался, тем более, что бесстрашие подогревалось портвейном, пустые бутылки из-под которого валялись прямо на земле.

Веселившихся было пять человек — две девицы и трое парней, по виду все студенты. Одеты они были очень ярко, красочно, по всему — в заграничные вещи, явно купленные у фарцовщиков. Было понятно, что они выпили достаточно, впрочем, были не пьяные, скорее, веселые.

Выглянув из кустов, сторож увидел, что две девицы, обнявшись, пытаются танцевать, какой-то парень бубнит непонятную мелодию, другой откровенно смеется над девицами, а третий безуспешно пытается раскурить длинную сигарету, по-пижонски оттопыривая пальцы. Словом, ничего интересного и нового — веселая и пьяная кутерьма, в которой никто особо не заморачивался тем, что делать и как говорить.

Сторож посмотрел еще раз на веселую компанию и глухо рявкнул:

— А ну катитесь отсюда, придурки! — Таких компаний он повидал немало и знал, как себя с ними вести.

В этот раз на него обратили внимание. Девицы враз прекратили плясать и расхохотались. Пижон от неожиданности сломал сигарету, а двое остальных парней сразу попытались взять ситуацию в свои руки.

— Вот что, дедуля, — шатаясь, уперся руками в бока певун, — общественный порядок в парке мы не нарушаем, а за распитие спиртных напитков готовы уплатить положенный административный штраф… И, разумеется, поделиться незаконными напитками с администрацией, в вашем официальном лице, так сказать…

Второй парень, продолжая смеяться, протянул сторожу купюру. Но… впервые в своей жизни сторож ее не взял. И вообще вел он себя довольно странно: начал совершать какие-то непонятные манипуляции, заламывая руки. А потом почти умоляюще хрипло произнес:

— Бегите, дурни! Скорей бегите! Ну!

Однако молодые люди, непонимающе переглянувшись и пожав плечами, продолжали хохотать. Предупреждение сторожа было оставлено без ответа — по той простой причине, что его никто и не понял, и не услышал.

— Да спасайтесь же, тю… Бовдуры… бежите отсюда… Швыдше… — еще раз повторил старик.

Впрочем, уже было поздно. Вслед за сторожем кусты просто разлетелись по сторонам, и появились двое милиционеров с винтовками и двое мужчин в штатском — высокий и низкий.