Имя приказано забыть

И потому подполковник решил понаблюдать, как боевики на поляне обедают, ожидая начала испытаний. Надо сказать, что Сохно давно и внимательно наблюдал за группой Абу Обейды. И видел порой, как, то один из боевиков, то другой, то один американец, то другой отдалялся от группы. Но ни разу не видел, чтобы отдалялась негритянка. А отдалиться она тоже должна. И Сохно своего часа дождался. Говоря честно, наблюдая за ней, Сохно даже стеснение испытывал. Как-то не солидно человеку его возраста подсматривать за женщиной отправляющей естественные надобности. Тем не менее работать было надо. И, выбрав момент, когда Клер Такуа собравшаяся возвращаться к группе, стала надевать на комбинезон свою куртку, он, сделав прыжок, коротко ударил ее в печень. Намеренно бить женщину – явление отвратительное, и Сохно это понимал. Но на войне многими принципами гражданской жизни приходится пренебрегать. А унести пленницу можно бесшумно только тогда, когда она будет в бессознательном состоянии. Взвалив Клер на плечи, Сохно поторопился удалиться, не забыв оставить на упавшей куртке заранее приготовленный клочок бумаги с красноречивыми и несуразными с точки зрения нормального человека цифрами – десять миллионов долларов могут заплатить только за президента. Но Согрин сказал, что эта женщина – крупный специалист, ученый, короче, ценный кадр. Так что вполне может быть, что какой-нибудь малограмотный чеченец, поймавший краем уха слухи, решил обеспечить таким образом себе и своим потомкам безбедное существование. Только так можно все интерпретировать. Никто из серьезных людей такую сумму за женщину не запросит. Федеральные спецназовцы – тем более. И дело легко можно списать на местные условия и на местный менталитет.

Негритянка, несмотря на кажущуюся легкость и точеность своей фигуры, оказалась не слишком легкой ношей, в сравнении с той же «попутчицей». А Сохно торопился, и при этом ему приходилось бежать, петляя среди кустов, и выбирать такой путь, где он не будет заметен со стороны.

Где-то в небе послышался звук самолетного тяжелого двигателя. Очень хотелось поднять голову и посмотреть, ради чего же приперлись сюда люди с противоположной стороны земного шара. Но любая остановка могла бы стать губительной, и подполковник продолжал бег, глядя не вверх, а по сторонам.

* * *

– Рапсодия, я – Бандит!

– Слушаю тебя.

– Командир, я еще раз доказал, что я настоящий бандит. Дело сделано. Эта мадам у меня. Правда, сидит, и за печень держится. Брешет по-своему, но печень уже болеть не должна. На дурака рассчитывает.

– Не мадам, а мисс или миссис. Она американка, Толя. Прояви свой хваленый интеллект.

– Хрен редьки не слаще. Что с вертолетом?

– Будет, как только закончатся испытания. У Обейды пять «Стингеров». Он наверняка попытается испытать их на наших самолетах. Как только полетят ракеты, вылетит вертолет с группой Разина. Обейда выставил заслон, с тем, чтобы его уничтожили и дали уйти ему. Разин заслон уничтожит. Тогда ты дашь ракету. У тебя заберут негритянку, потом у меня отнимут «попутчицу».

– А мы?

– А мы продолжим охранение группы Абу Обейды.

– А «Стингеры»?

– Что – «Стингеры»?

– Они собьют самолеты?

– Летчики уверяют, что не смогут.

– Самолеты – ладно. А вертолет с Разиным?

– На это будет даже интересно посмотреть.

– Что тебе, командир, интересно? Попадание в вертолет из «Стингера» стопроцентное.

– Это не просто вертолет. Это – «Ночной охотник». Не забудь полюбоваться.

Сохно уже знал, что Министерство обороны пообещало закупить для нужд спецназа ГРУ пятнадцать новейших вертолетов «Ночной охотник». Значит, первые машины уже прибыли.

– Полюбуюсь. – В голосе подполковника прозвучало откровенное недоверие. – Ну, командир, я пошел. В лагере у Обейды тревога. Бегают охранники. Нас с подругой ищут. Вот обижусь на всех, выйду на пенсию, и женюсь на негритянке.

* * *

– Попрошу. – Подполковник Сохно сделал рукой приглашающий жест. – Не туда. Не туда, чучело. Я кому показываю, профессорша неграмотная. Прямо.

Клер Такуа явно хотела показать, что она не понимает, чего хочет от нее этот неизвестно откуда появившийся бандит. И норовила пойти в противоположную сторону. Бить женщин нехорошо, но припугнуть их можно. И Сохно поднял руку, замахнувшись прикладом. Негритянка проявила повышенную сообразительность, свойственную ее интеллекту, и торопливо пошла в правильном направлении. Но ноги ее почему-то то и дело подгибались, словно она ходить только-только училась после многолетнего сидения на корточках, а обе руки старательно прижимались к области печени. Но Сохно прекрасно знал, что удар в печень, при том, что он быстро отключает, не несет за собой длительных последствий, и все болевые ощущения уже давно прошли.

– Не ломай комедь, мадам. Я ведь только с виду добрый. Если рассержусь, берегись.

И состроил такую гримасу, что впору деревьям вокруг содрогнуться.