Имя приказано забыть

– Чайна, – сказала вдруг она, глядя на обрыв, с которого упал недавний противник подполковника.

– Что-что? – Сохно, конечно, знал, что «чайна» по-английски означает «китаец». – Откуда здесь чайна?

Она опять заговорила. Многое сказала, но он ничего не понял. Но слово «чайна» она повторила несколько раз.

– Рапсодия, я – Бандит!

– Догоняешь? – спросил полковник так, словно не сомневался в утвердительном ответе.

– Притормозил. В себя прихожу.

– Споткнулся что ли? – в привычной манере поинтересовался Кордебалет.

– Не я споткнулся. Тут место такое, споткнешься – в пропасть полетишь.

– «Попутчица»? – спросил Согрин.

– Попутчик. Еле отбился. Выскочил, как черт из табакерки. Метательным ножом в спину швырнул. «Попутчица» спасла. А потом он споткнулся, и в пропасть упал.

– Конечности себе не поломал?

– Он – наверняка. А я нет… аккуратно локтем бил.

– Новая банда? – В голосе Согрина послышалось откровенное беспокойство.

– Хуже. Моя «попутчица» видела этого человека. Она называет его «чайна» и пытается что-то объяснить.

– Откуда здесь китайцы?..

– Вот… Теперь она показывает три раза по три пальца и опять повторяет то же самое. Я так понимаю, что где-то здесь еще восемь китайцев ножами бросаются. А, может быть, и еще девять. Я не знаю, плюсует она моего или списала его со счета.

– Будь осторожнее. Как бы твою мадам разговорить?

– Только, если ты по телефону со штабом свяжешься. У них есть переводчики.

– Дело, – сразу согласился Согрин. – Хотя твою хитрость я понимаю. Я торможу, Кордебалет продолжает наблюдение, Толик с мадам движется к спуску. Внизу встречаемся.

– Мы зайдем с другой стороны обрыва. Хочу посмотреть на своего «чайника». Может, документы при нем есть?

– Добро. Я подожду. Долго не задерживайся…

2

Полковник Доусон на короткое мгновение оглянулся, чтобы посмотреть сквозь заднее стекло на машины. Память привычно запечатлела ситуацию. Когда он через пять минут снова обернулся, ситуация не изменилась.

– Темно-синяя «Сьерра»[21] с помятым левым крылом… – сказал полковник, тоном требуя дополнительной информации.

– Я вижу ее уже третий день, – согласился Дэн. – Назойливая машина.

– Это могут быть грузинские спецслужбы?

– Едва ли… Спецслужбы знают о вашем приезде. Мы с ними очень даже дружим.

– Русские? С русскими вы не очень даже дружите?

– Возможно. Но тоже едва ли… У русских здесь сильная база и хорошие спецы. Остались еще со времен Советского Союза, по национальности грузины, и вычислить их сложно. Но они, при своих возможностях, могли бы передавать нас от машины к машине и остаться незамеченными. От этих я позавчера, когда на базу ездил, без проблем оторвался. У меня спортивный форсированный двигатель с двойным турбонаддувом. Машина сделана по спецзаказу. Во всей Грузии за мной ни одна машина не угонится. Эти, я думаю, действуют так или из-за наглости, или по необходимости, потому что не имеют собственной базы, или умышленно нас пугают…

– Тогда – кто они?

– Не знаю. Стекла сильно тонированы. Лиц не рассмотреть…

– Что-то предлагаете?

– Вести себя естественно. Если они за нами едут, значит, они знают, за кем едут. Если они знают, за кем едут, они понимают, что мы их засекли. Хотелось бы узнать, что им надо… Появились они до вашего приезда, следовательно, слежка вовсе не обязательно с ним связана. Хотя они могли начать следить заранее…

– Вы говорите, что дружите со спецслужбами?

– Конечно. Коллеги все-таки. – В голосе Дэна звучали самодовольные нотки.

Но полковнику это самодовольство не понравилось. Вернее, ему не понравилось то, что местные спецслужбы знают о его приезде, и потому Доусон сказал почти резко:

– Почему же тогда вы не подключите их? Позвоните сейчас же и запросите данные на машину. Им выяснить принадлежность гораздо проще, чем нам.

Дэн без возражений принял упрек, притормозил и остановился рядом с тротуаром. Достал мобильник и по памяти номер набрал. Доусон сразу заметил, что номер набирается не из записной книжки трубки, а по памяти. Это могло бы говорить о тесном сотрудничестве. А ему тесно сотрудничать без острой на то необходимости ни с кем посторонним не хотелось.

Дэн разговаривал по-грузински, и полковник не понял из разговора ни слова. Клер в этот раз переводчицей быть не захотела, и Доусону оставалось только молчаливо ждать, когда капитан сам сообщит результат переговоров.

Тот убрал трубку в чехол:

– Они выяснят и позвонят. Предлагают свою помощь по блокированию машины. Я пока отказался. У нас есть свои силы, которые в состоянии это сделать, и тогда можно будет обладать приоритетом или даже эксклюзивным правом на данные допроса.

Машина снова тронулась. Клер глазела по сторонам с детским восторгом, но Доусону сейчас было не до нее. Он еще дважды оборачивался, проверяя, на месте ли преследователи. Те держались не слишком близко, через две-три машины, но и не отставали.

Наконец-то Дэну позвонили. Разговор опять велся по-грузински. Но сейчас он был коротким.