Имя потерпевшего – Никто

Ладно, он еще подумает. Спешки никакой особой нет. Но и тянуть не надо. Софья уже старая совсем, может в любую минуту заболеть. Не приведи господь, умрет. Если уж Сергей Суриков решил взять на себя миссию восстановителя справедливости, то имеет смысл делать это, пока Бахметьева жива. А то помрет с обидой, что за нее никто не вступился и не отомстил. Нет уж, надо, чтобы она ушла спокойной и довольной.

* * *

– Зачем вы пришли к Елене Шкарбуль и ее мужу? – повторила Образцова.

– Ну… это… В гости.

– Они вас ждали?

– Ну да.

– Вы шли в гости к незнакомым людям? По какому поводу?

– Софья Илларионовна просила.

– Поподробнее, пожалуйста. О чем конкретно просила вас Бахметьева?

– Ну, посмотреть, как они живут, как внук ейный. Она внука давно не видела, хотела узнать, как там и что. Меня послала. А что плохого?

Он попытался окрыситься, старался разозлиться, чтобы почувствовать себя более уверенно, но ничего не получалось. Земля с каждым шагом, с каждым заданным вопросом уходила из-под ног, и уверенности становилось все меньше и меньше. Боже мой, он же не убивал их! Не убивал! Как же доказать ей? Как убедить?

– Ничего плохого, – спокойно ответила Образцова. – Вы вошли в квартиру и увидели, что хозяева убиты. Почему вы не позвонили в милицию? Почему не позвали соседей? Почему просто повернулись и ушли?

– Я боялся, – выдавил он. – Меня первого же и схватили бы. Думаете, нет?

Внезапно он почувствовал прилив злости и отчаяния.

– С Бахметьевой же точно так и вышло! – закричал он, почти потеряв над собой контроль. – Кто-то ее убил, а меня схватили и в кутузку бросили! На меня первого подумали! Чем я хуже других? Почему на меня первого? Потому что необразованный, потому что грузчик, да? На таких, как я, всегда отыгрываетесь, хватаете, кто послабее, а те, которые с дипломами, у вас всегда выворачиваются! Ну давайте, вешайте на меня всех собак! Какие там у вас еще трупы висят неоприходованные? Давайте, валите все на меня, я все приму, мне от вас, сук легавых, все равно не выскочить!

Он слышал свой голос словно со стороны, как будто это и не он орал, а кто-то посторонний. Вдруг он наткнулся на глаза Образцовой и умолк. Она смотрела на него с любопытством, как на диковину в музее, и во взгляде у нее не было ни злости, ни обиды, ни раздражения.

– Вы все правильно говорите, Суриков, – сказала она все так же спокойно и чуть холодновато. – На вас первого подумали. На это и был расчет. Вас подставили. Неужели вы до сих пор этого не поняли?

– Кто подставил? – тупо переспросил он. – Как подставил? Зачем?

– А вы подумайте.

– Не понимаю я…

– Кто послал вас в Москву?

– Никто, я сам поехал.

– Неправда.

– Правда. Я видел, что Софья мается, по внуку тоскует, решил поехать, чтобы поговорить с ним. Объяснить, что бабушка скучает и что свинство с его стороны даже писем ей не писать.

Ему удалось собраться и взять себя в руки. Теперь Сурикову казалось, что его версия звучит логично и убедительно.

– И как, поговорили?

– Нет.

– Почему же?

– Я вам уже сказал: я пришел, а они…

– Слышала. Они. Елена и Юрий Шкарбуль лежали на полу в луже крови. А Виталий где был? Тоже на полу убитый?

– Нет… Я не знаю. Они лежали в комнате, которая самая первая от прихожей. Я дальше не пошел. Может, он тоже лежал… Я не смотрел. А что, его тоже убили?

– Значит, вы не пытались его разыскать? – продолжала Образцова, не ответив на его вопрос.

– Нет. Я испугался и поехал на вокзал. У меня билет был куплен.

– Хорошо. Что было дальше?

– Ничего. Я приехал, пошел домой, к Софье. У подъезда меня взяли. Вот и все.

– Как давно Софья Илларионовна не видела своего внука?

– Ну, это… Я не знаю точно. Лет пять, может.

– Письма от него получала?

– Не знаю. При мне – ни разу. Она потому и тосковала…

– Это я уже слышала. И по телефону ему не звонила?

– Нет.

– А он ей?

– Тоже нет.

– Отчего же так? Они поссорились?

– Да не знаю я! – Он снова начал заводиться, потому что на этот счет готовых объяснений у него не было.

– Зато я знаю, Суриков, – в голосе Образцовой послышалась усталость. – Вы все врете. Врете, как последний дурак, сами себе хуже делаете. Вот справки из городских телефонных станций Петербурга и Москвы. С телефона Бахметьевой в течение только одного месяца, октября, семь раз звонили в квартиру Шкарбулей, а из квартиры Шкарбулей по телефону Бахметьевой звонили целых двенадцать раз. Вы можете мне это объяснить?

– Ничего не знаю, – отрезал он. – Я целый день на работе был. А при мне Софья никому не звонила. И ей из Москвы никто не звонил.

– Все правильно, – почему-то вздохнула Образцова. – Неужели вас этот факт не настораживает? Софья Илларионовна вела очень интенсивные переговоры со своими родственниками в Москве, но вам об этом ничего не известно. Как же так, Сергей Леонидович?

– Не знаю я! – снова заорал он. – Чего вы прицепились?! Не знаю!