Иметь или быть?

Все, что говорилось о войне между народами, в равной степени относится и к классовой борьбе. Борьба между классами, особенно между эксплуататорскими и эксплуатируемыми, существовала во все времена в тех обществах, которые основывались на принципе алчности. Только там, где не было места эксплуатации, не было и классовой борьбы. Но даже в самом богатом обществе, если в нем превалирует принцип обладания, непременно должны быть классы. Как мы уже отмечали, если желания ничем не ограничены, то и самое развитое производство не в состоянии поспевать за стремлением каждого иметь больше, чем у соседа. Естественно, те, кто сильнее, умнее, или те, кому более благоприятствовали какие-то другие обстоятельства, будут пытаться занять привилегированное положение и использовать в своих интересах более слабых, применив насилие или заставив поддаться на уговоры. Угнетенные классы будут пытаться свергнуть правящие классы и так далее; классовая борьба может стать менее ожесточенной, но она не исчезнет до тех пор, пока алчность гнездится в человеческом сердце.

При ориентации на бытие частное обладание (частная собственность) не имеет аффективного значения, ибо нет нужды владеть тем, чем наслаждаешься или даже просто пользуешься. При ориентации на бытие не один человек, а миллионы людей способны разделить радость от одного и того же объекта, ведь никому не нужно обладать им, никто не хочет иметь его для того, чтобы наслаждаться им. Это позволяет не только избежать борьбы, но и создает условия для одной из самых глубоких форм человеческого счастья — счастья разделенной радости. Ничто так не объединяет людей (не ограничивая при этом их индивидуальности), как общее восхищение человеком и общая любовь к нему, как общность идей, наслаждение одним и тем же музыкальным произведением, картиной, каким-либо символом, соблюдение одних и тех же ритуалов и общее горе. Такие общие переживания создают и поддерживают живые отношения между двумя индивидами; они лежат в основе всех великих религиозных, политических и философских движений. Конечно, все это верно лишь в том случае, если мы любим и восхищаемся искренне, неподдельно. Когда религиозные или политические движения становятся консервативными, когда бюрократия управляет людьми с помощью угроз и внушений, тогда разделенная радость становится не более чем вещью и не обогащает наших переживаний.

И хотя природа создала как бы прототип — или, может быть, символ — разделенного наслаждения, а именно половой акт, в действительности он не обязательно становится взаимным наслаждением; часто партнеры настолько нарциссичны, настолько поглощены собой, испытывают столь сильные собственнические инстинкты, что можно говорить лишь об одновременном, а не о разделенном наслаждении.

Между тем природа предлагает нам и менее сомнительный символ, позволяющий провести грань между обладанием и бытием. Эрекция полового члена сугубо функциональна. Мужчина не имеет эрекцию как какую-то собственность или постоянное качество (хотя можно лишь догадываться, сколько мужчин хотели бы, чтобы это было так). Половой член находится в состоянии эрекции до тех пор, пока мужчина испытывает возбуждение и желание. И если по той или иной причине что-то мешает испытывать возбуждение, мужчина не имеет ничего. В отличие почти от всех других видов поведения эрекцию нельзя подделать, изобразить. Джордж Гроддек, один из самых выдающихся, хотя и относительно мало известных, психоаналитиков, обычно говорил, что каждый мужчина в конечном счете является мужчиной лишь в течение нескольких минут; все остальное время он — мальчишка. Конечно, Гроддек не имел в виду, что мужчина становится мальчиком во всех других проявлениях своей жизни, он подразумевал лишь тот единственный аспект, в котором большинство мужчин видят доказательство своей принадлежности к мужскому полу (см. мою работу «Секс и характер», 1943).

РАДОСТЬ — УДОВОЛЬСТВИЕ

Майстер Экхарт учил, что жизненная сила соделывает радость. Современный читатель не склонен обращать внимание на слово «радость», он воспринимает его так, будто Экхарт написал «удовольствие». А ведь между радостью и удовольствием существует важное различие, особенно применительно к принципам бытия и обладания. Понять это различие вовсе не легко, поскольку мы живем в мире «безрадостных удовольствий».