Именем Федерации!

Со стороны Альбирео В вынесся ослепительный луч, прошелся по рою камней, разметав их, прошил насквозь сухогруз, словно раскаленная спица масло, и понесся к крейсеру.

Автоматика крейсера почему-то не отреагировала на опасность, и Гемм запоздало дал команду корабельному мозгу отвести крейсер с траектории неизвестного луча или снаряда, но не успел. Полыхнула полевая защита, тяжелый крейсер вздрогну от носа до кормы, будто налетел на препятствие, и людей выбросило из кресел. Свет в рубке погас.

– Корнелиус? – тихонько позвал отец Ансельм, вглядываясь в густую тьму. Теперь она не казалась абсолютной, и не было больше вспышек света и бешеного вращения. Зато монах вновь ощущал свой вес, и выходило, что полет в неизвестность закончился. – Колдун, ты здесь?

– Да здесь я, здесь. Где же мне еще быть? – завозился Корнелиус совсем рядом. – Чтоб тебя черти побрали – никакого покоя!

– Не богохульствуй! – выкрикнул святой отец, но сразу успокоился – сейчас важнее было понять, куда их занесло. – Ответь, почему так темно?

– Потому что сюда не проникает свет, – буркнул маг. – Разве не ясно?

– Выходит, мы угодили в подземелье? – поежился отец Ансельм, вдруг вспомнив о сырых, холодных подвалах, где томились заключенные в ожидании Святого Суда. Неужели?.. Нет, этого не может быть! Чтобы его, святого отца – инквизитора заточили в темницу… – Ты чего не отвечаешь?

– Потому что ты мне надоел со своими глупыми вопросами, – буркнул Корнелиус. – Не знаю! Такой ответ устраивает тебя?

– Нет, на подземелье не похоже – здесь тепло, и пол вовсе не каменный. – Отец Ансельм долго водил пальцами по полу, пытаясь определить, чем он укрыт. – Похоже на каучук – мне приходилось видеть это удивительное вещество из сока одного дерева.

– Да-да, я знаю. Гевея, – раздраженно отозвался маг. – Ты можешь мне не мешать, монах?

– Мешать? Здесь? Чем же ты занят, о светоч мудрости? Верно, размышляешь о бытие и высших материях.

– Я размышляю о том, куда мы попали, и как нам отсюда выбраться! Поэтому умоляю тебя, помолчи и дай мне сосредоточиться.

Вдруг вспыхнул свет – неяркий и красноватый. Отец Ансельм вздрогнул и зажмурил глаза.

– Невероятно! – сказал Корнелиус и зашуршал одеждами.

– Что, что такое? – взволнованно воскликнул святой отец, приоткрыл глаза и обвел взглядом помещение.

Увиденное поразило монаха настолько, что он на некоторое время лишился дара речи.

Это было огромное помещение, похожее на склады, с серыми, матовыми и гладкими стенами. И совершенно не ясно, из какого материала они сложены. Но что не камень или дерево – это уж точно. Упругий пол оказался черного цвета, в мелкую рябь, какую можно увидеть на песчаных пляжах. Но самыми удивительными были трехэтажные полки от пола до потолка, тянувшиеся в три ряда к самой дальней стене. На полках, сделанных из белого металла, разместились ящики, железные банки, разные блестящие и неблестящие штуковины всевозможных размеров и форм. Среди разнообразных штуковин отец Ансельм заметил непонятный инструмент, почему-то напомнивший ему о пыточной камере. Воспоминание было не из приятных.

Монах перекрестился, с трудом поднялся с пола и приблизился к магу. Тот уже деловито шуровал на полках, ощупывал ящики, брал в руки разные предметы странной формы и неизвестного назначения, вертел их и едва ли не обнюхивал.

– Что это? – спросил отец Ансельм.

– Не знаю.

– Не знаешь? О великий ученый, тебе неведомы сии предметы? – съехидничал монах.

– Да, я впервые их вижу, – не стал связываться со святым отцом Корнелиус.

– Но я полагал, ты разобрался, куда мы попали.

Страх немного отпустил отца Ансельма, и он, заложив руки за спину, прошелся вдоль полок.

– Святой крест! – вдруг воскликнул он и протянул пальцы к серебристой металлической крестовине, выкованной из круглых палочек с утолщениями на концах и шестиугольными дырочками в них. Крест был, конечно, не совсем крестом, неправильный, а шестиугольные отверстия сильно смутили отца Ансельма.

– Что ты там нашел? – заинтересовался Корнелиус и приблизился к монаху. – Забавная штуковина. Но лучше положи ее на место.

– Почему? – Отцу Ансельму вовсе не хотелось расставаться с диковинной вещью, и он прижал ее к груди.

– Потому что она может оказаться чем угодно.

– Она не может быть ничем другим, кроме креста! – упрямо вскинул подбородок монах. – По крайней мере, мы теперь знаем, что здесь живут не безбожники вроде тебя, колдун.

– Ну-ну, – покачал головой Корнелиус, криво улыбнулся и повел рукой. – А как же, в таком случае, ты объяснишь все остальное?

– То не мое дело! – фыркнул святой отец. – Если Господу было угодно создать такое помещение и наполнить его всякой всячиной…

– А почему не дьяволу?

– Старый дурак! – Монах скорчил презрительную мину и постучал пальцами по лбу. – Здесь же святой крест!

– Вон в чем дело! Ну, тогда конечно, – не стал спорить Корнелиус и продолжил исследовать полки.

Внезапно в стене, у которой стоял отец Ансельм, у самого пола, образовалось широкое квадратное отверстие, и из него выскользнуло некоторое подобие железного краба.