ИМБА

Родство со стихией земли: 25 %, не активно [развернуть]»

Примечание:

* буцумэцу — «день смерти Рикудо», всеобщий выходной на шестидневной неделе по календарю шиноби, в котором авторским произволом 372 дня (12 месяцев по 31 дню) (использовано в моих работах в принципе).

Ну и заодно впишу, что ген, чуу — единицы измерения чакры, в 1 чуу 12 ген. Более подробно обо всём этом можно узнать из работы "Учиха Саске из клана Редисок" https://author.today/work/161903

Глава 2. Может быть, это?

— Ты ещё что-то хотел спросить, Итачи-кун? — вывел Итачи из лёгкого ступора голос Катасукэ… Тоно, если верить надписи над головой «младшего научного сотрудника».

— Вас зовут Тоно, сенпай? — уточнил Итачи, вспоминая, где мог это узнать.

Мельком увидел бумаги или списки сотрудников? А если судить по возрасту, то… Пятнадцатый день рождения тот отмечал четыре дня назад, тринадцатого числа. К тому же диаграмму «нин-тай-ген…» можно найти лишь в личном деле. Значит, видел личное дело? Там же обычно зашифрован и объём резерва, и склонность к стихиям, но чего-чего, а скорость восстановления чакры в личных делах точно не отображается. Эта цифра меняется всё время, в зависимости от возраста… Или… это информация из глубинного слоя сознания? Внутренний расчёт, исходя из полученных данных по объёму чакры, возрасту, диаграммы сил и способностей?

Большинство этих показателей медики рассчитывают косвенно, и то обычно лишь у генинов, шиноби чаще прикидывают, что за противник им встретился, в бою, с помощью наблюдений… В которых весьма хорош шаринган. И совсем недавно додзюцу было активировано.

— Ага, — откликнулся Катасукэ, вновь утыкаясь в экран.

— Ага, — повторил Итачи и всё же попрощался и направился в сторону кланового квартала, предаваясь размышлениям дальше.

Что за странные показатели касательно «жизни» и «опыта»?

Возможно ли, что у его шарингана открылась какая-то дополнительная функция? Всё же активация додзюцу влияет на центры памяти в мозгу, а Микото-каа-сан когда-то принадлежала к главной семье клана Нара. Конечно, после замужества мама почти не общалась с братом и своей семьёй, но Итачи знал, что у него есть кузен возраста Саске — Шикамару, а недавно родилась и кузина — Шикару. Всё же Коноха не такая и большая, и все всё друг про друга знают. Если захотят.

Нара славились вовсе не своим «теневым хидзюцу», а своими аналитическими способностями. Говорили, что у них с детства было чуть не по три-четыре слоя сознания. Почти все Нара, а это был самый многочисленный клан их гакурезато, работали в управляющем аппарате Конохи, в шифровальном отделе, в отделе распределения миссий, в отделе криптоанализа, в том же научном отделе, в общем, каждый второй из административного сектора был из этого клана.

Итачи считал себя достаточно умным, по крайней мере, тесты это тоже доказывали, да и слоёв сознания у него уже в одиннадцать было четыре, причём без активации додзюцу, тогда как тот же старший брат Шисуи мог похвастать лишь тремя в четырнадцать, будучи капитаном АНБУ. А значит, возможно, что эта «Система» лишь отображение внутреннего анализа, которое делает шаринган в совокупности с наследством Нара? Может, у всех Нара нечто подобное? По крайней мере, на войне Итачи сам видел, как его дядя — Нара Шикаку — буквально по манере речи с одного взгляда определил шпиона Скрытого Камня.

Но если допустить, что это пробудилось некое «наследие крови»… Выходит, что Шисуи ни при чём?

Итачи даже остановился от этой мысли.

В последний раз он видел старшего брата как раз после миссии. Их группа была на зачистке банды работорговцев. Катасукэ сказал, что все «сообщения», которые выдаёт компьютерная программа, важны, а некоторые зашифрованы, что понятно только тем, кто разбирается.

Сообщений было несколько. Итачи нахмурился, вспомнив, что «Система» изначально сообщила о поглощении Игрока, слиянии, а затем о том, что внутри есть непонятное сознание с невыговариваемым именем. И…

Руки зачесались проверить свою догадку, но Итачи уже огибал дамбу и подходил к клановому кварталу. Во всеобщий выходной не работали большинство лавок и рынок, так что и народа на улицах Конохи почти не было. К тому же накрапывала мелкая холодная морось, не редкая зимой. Итачи поёжился, и ему как наяву пригрезился «его» закуток в вагаси-кафе Теяки-сана, горячий чай и целая гора тёплых данго в сладком соусе митараши. По счастью, все кафе работали и в буцумэцу, к тому же этот день считался поминальным.

Вообще-то, отец был против «разбалованности», считал, что шиноби должен есть скромную еду, и разрешал матери готовить сладости лишь по праздникам вроде Нового года или Дней Поминовений. Но после того, как у Итачи появилась своя работа, и, соответственно, карманные деньги, которые оставались после «клановых отчислений», он открыл для себя удовольствие съесть «шиноби-данго» и иногда, чтобы отец не ругался, угостить чем-то вкусненьким Саске.

Как раз за этими мыслями на причале у озера Итачи заметил одинокую детскую фигурку.