Имам Шамиль

Укрепив свой отряд, 21 мая Граббе вновь выступил в поход на Ахульго. Задолго до цели, на высотах у села Буртунай его встретили огнем передовые отряды имама. Взять высоты с ходу не представлялось возможным, и Граббе предпринял обходной маневр, вынудивший горцев отступить. Когда Граббе занял Буртунай, то оказался на безлюдном пепелище. Он столкнулся с тактикой "выжженной земли", когда горцы отдавали противнику аулы, от которых уже не было никакой пользы победителю: ни фуража, ни припасов, ни пленных. Это напоминало то, как Наполеону была отдана Москва.

Отступившие горцы укрепились на очередном рубеже обороны - в ауле Аргвани. Миновать его уже было невозможно, и Граббе пришлось сперва под пулями исправлять дороги к селу и только затем вступить в бой с мюридами Шамиля, занявшими выгодные позиции.

Горцы предстали перед неприятелем большой организованной силой, твердо руководимой самим главнокомандующим, на позициях, искусно сооруженных грамотными инженерами с учетом всех преимуществ горной местности.

Первые атаки Граббе были отбиты с большим для него уроном. Пушки палили по каменным саклям без видимого успеха. Граббе пытался атаковать аул с разных направлений, но Шамиль стойко отражал все атаки, пока перед завалами горцев не выросли завалы из убитых. После долгого рукопашного боя отряды Граббе все же сумели ворваться в село. Каждую саклю приходилось брать по нескольку раз, потому что горцы уходили по подземным коридорам в другие сакли, а затем вновь возвращались и оказывались в тылу нападавших. Битва продолжалась до глубокой ночи. Обе стороны понесли большие потери.

Аул был взят, а Шамиль с остатками своего отряда отошел к Ахульго. Граббе бросился преследовать имама, но позиционные бои затрудняли движение уставшего отряда. Только 12 июня Граббе достиг резиденции имама.

Грозный вид Ахульго поразил даже видавших виды солдат, которые говорили: "Легче снять месяц с неба, чем полумесяц с минарета Ахульго". Крепость располагалась на скалистом полуострове, окаймленном глубокими ущельями. Здесь была устроена многоярусная система обороны, включавшая боевые башни, орудийные расчеты, подземные жилища и ходы, крытые траншеи, окопы, завалы. На самом высоком месте стояла Сурхаева башня, прикрывавшая все подступы. Лишь узкий перешеек соединял Ахульго с соседними горами, но и он находился под контролем Шамиля. По этому перешейку Ахвердилав перебрасывал на Ахульго подкрепления и оружие. Гарнизон Ахульго состоял из пяти тысяч горцев и горянок.

Готовясь к штурму, Граббе установил на окрестных вершинах артиллерийские батареи и рыл траншеи, чтобы как можно ближе подобраться к укреплениям горцев.

Тем временем ополченцы начинали угрожать войскам Граббе с тыла. Опасаясь повторения телетлинского конфуза, Граббе открыл по ополченцам орудийный огонь, а затем бросил на них кавалерию и несколько батальонов пехоты. После двухдневных боев ополченцы были рассеяны. А их место занимали подоспевшие отряды горской милиции, предводительствуемые дагестанскими ханами.

В ответ Шамиль возглавил ночную вылазку, результатом которой было приведение в негодность осадных работ Граббе.

Затем целую неделю Граббе бомбардировал и штурмовал важную позицию горцев - Сурхаеву башню. Она была взята лишь тогда, когда погибли все ее защитники. С этой вестью приполз к Шамилю мюрид Магомед-Мирза, которому ядром оторвало обе ноги и на которого у солдат не поднялась рука.

На штурм Ахульго Граббе пошел тремя колоннами. Войскам приходилось под перекрестным огнем спускаться по лестницам в пропасть, а затем вновь подниматься по крутому склону. Атака, стоившая Граббе около тысячи человек убитыми и ранеными, была отбита. А дерзкие ночные вылазки горцев вносили смятение в ряды штурмующих.

Тогда были сооружены передвижные укрытия из бревен, под защитой которых удавалось вплотную подойти к крепостным завалам. Но и эти укрытия были уничтожены в очередной вылазке мюридов.

Граббе стремился установить полную блокаду Ахульго. Это удалось лишь тогда, когда Головин прислал ему на помощь часть своего отряда с горными орудиями и осадными мортирами. Кольцо осады замкнулось в начале августа. Каждый клочок Ахульго теперь простреливался со всех сторон. У осажденных появились трудности с водой, так как Граббе устроил акведуки и отвел от Ахульго речку Ашильтинку, из которой мюриды брали воду. Теперь ее приходилось добывать из Койсу, с риском для жизни, "отдавая на погибель каждую ночь по одному человеку", как писал хронист.

Мужество защитников Ахульго доходило до невероятия. Друг и сподвижник Шамиля Алибек Хунзахский, когда пушечное ядро раздробило ему правое плечо и рука повисла на одних жилах, просил друзей отрубить ее, чтобы не мешала сражаться. Когда никто не решился это сделать, Алибек наступил на свою руку ногой, отрубил ее и вновь бросился в бой. Другие бросались в пропасть, стараясь на лету перерубить веревки, по которым взбирались солдаты. Женщины заряжали ружья, а дети метали камни пращами.