Имам Шамиль

Немного пообвыкшись, они стали обращать внимание на окружавшую их природу, любовались невиданными цветами, встречали ухоженные сады и богатые виноградники, напоминавшие им Кахетию. Их уже не пугали тоннели в скалах и дороги, висящие над пропастью длинными бревенчатыми козырьками. Им открывались изумительные пейзажи и непохожие друг на друга аулы. Разными были и их жители - темноволосыми и русыми, смуглыми и белолицыми. Различались и живописные наряды горянок, среди которых встречались женщины удивительной красоты.

Но более всего их удивляла умеренность горцев в пище. Они довольствовались горстью муки, дикими травами, листьями некоторых деревьев и пригоршней воды. Если же и того не встречалось за целый день, то они просто потуже затягивали пояса.

В большом и богатом ауле Анди, знаменитом своими бурками и выведенной для их изготовления особой породой овец, пленниц посетили жены наибов. Аул считался центром горской аристократии, и наибши вполне отвечали этим представлениям, выказывая необычайные знания этикета и потчуя пленниц изысканными, по горским понятиям, блюдами. Ужин прошел торжественно, но когда пленницы отдали часть еды своим слугам, наибши очень обиделись и покинули княгинь, заявив, что они принесли кушанья для княгинь, а не для рабынь.

Конец путешествия был скрашен письмами, доставленными княгиням из Темир-Хан-Шуры. Кузен княгини генерал Орбелиани сообщал, что будут приняты все меры для их освобождения и что готов прислать все, что им потребуется, если будет на то разрешение Шамиля.

Через месяц пути они достигли Старого Дарго. Миновав бывшую столицу Имамата, поезд с пленницами углубился в лес, после которого открылась большая долина, посреди которой лежало село Ведено. Неподалеку от него, между горами и глубоким оврагом, виднелись строения столицы Имамата.

Навстречу пленницам выехала охрана Шамиля со знаменами. Впереди всех гарцевал на коне пятнадцатилетний сын Шамиля Магомед-Шапи.

Пленницам велели закрыть лица вуалями. Затем отворились первые ворота, за ними другие и третьи, пока знатные пленницы не оказались во дворе дома самого Шамиля. Их поместили в теплой комнате, наподобие тех, в которых жили жены имама, только немного меньшей.

ПЕЧАЛЬНЫЕ ИЗВЕСТИЯ

Весть о набеге на Кахетию всколыхнула Грузию. В ее благодатных долинах сразу стало неуютно. Продолжавшаяся война с турками и покушение Шамиля рисовали тревожное будущее. Завоевания на Кавказе обретали эфемерные очертания, и никто не мог поручиться, что Шамиль не сделает нового вторжения, чтобы сойтись с турками где-нибудь под Тифлисом.

Но сочувствие к знаменитым фамилиям Чавчавадзе и Орбелиани на время заглушили тревожные ожидания. Общество свидетельствовало готовность спасти пленниц, создавало специальные комитеты, собирало деньги, а добровольцы записывались для похода на Ведено. Генерал Реад принимал в деле горячее участие, стараясь обратить внимание государя на печальную участь знатных семейств, сделавшихся пленниками Шамиля. По странному стечению обстоятельств отец княгинь царевич Илья Грузинский скончался в тот самый день, когда дочери его попали в плен. Царевич жил в Москве и умбр внезапно, во время охоты, так и не узнав, что случилось с его потомками.

Об условиях Шамиля военный министр князь В. Долгоруков доложил Николаю I. Родственники похищенных, командующий в Прикаспийском крае и Дагестане князь Г. Орбелиани и муж сестры Д. Чавчавадзе, член Совета Главного управления Закавказским краем барон А. Николаи старались внушить начальству, что возвращение сына не повредит военным действиям против Шамиля. И даже напротив, раз Шамиль не смирился после вьщачи сына под Ахульго, возвращение Джамалуддина, воспитанного в России, могло бы внести раскол в отношениях между сыновьями имама и полезно повлиять на достижение искомых целей в Дагестане и Чечне.

Император обещал подумать, однако само происшествие воспринял как личное оскорбление и искал виноватых. Но Воронцова не было, Реад лишь исполнял обязанности наместника, и выходило, что виноват во всем один Шамиль.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЗОНАНС

Хуже всего было то, что история получила громкую огласку не только в России, но и далеко за ее пределами. Не помог даже вездесущий Бенкендорф с его Третьим отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии.

Недовольство императора событиями в Кахетии разделяли даже его противники в войне, правда совсем по другому поводу.

Командующий турецким экспедиционным корпусом в Грузии Омер-паша упрекал Шамиля в поспешности и нежелании подчиняться его плану совместных действий. На это имам ответил: "Я выходил к вам навстречу с сильным войском, но невозможно было наше соединение по причине сражения, бывшего между нами и грузинским князем. Мы отбили у них стада, имение, жен и детей, покорили их крепости, с большой добычей и торжеством возвратились домой, так радуйтесь и вы!"