— Мы мирные путники, идем по делу в Чечню, среди нас нет Шамиля, — ответил сам Шамиль.
— Очень жаль, а мы ждем его, чтобы помочь, потому и выехали навстречу.
Тогда Шамиль, сдвинув с бровей косматую папаху, вышел из укрытия и подошел к Зияву.
— Вах, ей-богу, ты хорошо умеешь шутить! — радостно улыбаясь, воскликнул Зияв, соскочив с коня.
Артлухцы, усадив усталых путников на своих коней, повезли их в хутор. Здесь беженцев, дыша ароматом свежей баранины, ждал хинкал[48]. Когда люди насытились, Зияв сказал:
— Спасибо чиркеевцам, вовремя предупредили. Оказывается, гяурам стало известно о том, что вам удалось выбраться из ущелья. Они не сомневаются, что вы идете в сторону Чечни, ибо это единственный путь для спасения.
— Меня удивляют не гяуры, а чиркеевцы… Как это им удалось разузнать о нас? Поистине мир полнится слухами! — воскликнул Шамиль.
— Но это еще не все, имам, — продолжал Зияв. — Иса сказал, что в погоню за вами снаряжены два отряда — один хунэахский под предводительством Хаджи-Мурада, второй — мехтулинский, во главе с Ахмед-ханом. Но вы не волнуйтесь, на высотах я поставил дозорных. Ночевать будете не здесь, а в лощине, тьме лучше не доверять. Мы будем охранять вас до утра…
Чуть забрезжил рассвет, Зияв разбудил своих подопечных.
Всех усадили артлухцы на коней. Тем, у кого не было, дали огнестрельное оружие. Снабдили хурджинами, наполненными едой. Растроганная таким вниманием, тетушка Меседу расплакалась.
— Не плачь, тетя, аллах не без милости, мир не без добрых людей, — говорил Шамиль, успокаивая ее.
Особенно женщины обрадовались лошадям. Многие из них, так же как мужчины, были ранены, но они больше заботились о жене Шамиля, которая ждала ребенка и могла родить в пути.
Далеко за пределы своих земель проводили артлухцы беженцев. А еще накануне послали они гонца предупредить кадия Альмахаля, мимо владений которого должны были пройти Шамиль и его люди.
Жители Альмахаля во главе с кадием вышли навстречу имаму. Они стали приглашать его и спутников погостить, но Шамиль отказался.
— Нельзя задерживаться, за нами выслана погоня, из-за нас и вы можете пострадать.
Тогда альмахальцы вернулись в село, быстро собрали деньги и всякую провизию. Их вооруженная молодежь тоже поехала провожать имама, чтобы обеспечить безопасность в пределах своей земли.
Наконец беженцы достигли вершин Салатавского хребта. По ту сторону его тянулись лесистые горы Чечни. Настроение улучшилось. Вера в спасение окрепла.
Весело приветствовал Юнус первого чеченца-старика, который сидел на лугу, у стога сена. Чеченец поднялся с земли и спросил по-аварски:
— Вы откуда, добрые путники?
— Из Аварии, — ответил Юнус.
— Знаю, что не из России, Авария — не одно село…
— Мы из Ахульго, — ответил Шамиль.
— Как дела у вашего Шамиля? — спросил старик.
— Его убили, — ответил Юнус.
— Вай, вай, вай, что теперь будет?
— Ничего, другого имама выберут.
— Кто знает, какой будет другой, а этот, говорят, был человек правды, чести и совести, — сокрушенно качая головой, говорил чеченец.
Когда отъехали от старика, Шамиль упрекнул Юнуса:
— Зачем сказал неправду седоглавому?
— Но ведь и ты два дня тому назад обманул артлухского Зиява, — оправдывался Юнус.
— Я обманул? Когда?
— А тогда, когда мы прятались в лощине, заметив всадников. Помнишь, что ты ответил Зияву: «Нет среди нас Шамиля».
— Ах да, — улыбнувшись, сказал Шамиль. — То была святая ложь, произнесенная во имя спасения. Так солгал однажды и пророк Мухаммед. Хочешь, расскажу?
— Расскажи, — заинтересовался Юнус.
Они ехали вдвоем на отличных скакунах, оставив далеко позади остальных.
— Когда пророк поднял меч против врагов своих в Мекке и сторонники Мухаммеда сразились с неверными, тем удалось коварством и обманом нанести поражение святым воинам, которые бежали, покинув лучший город во вселенной. Пророк не успел уйти с ними. Оставаться в городе было опасно. Тогда Мухаммед попросил одного хамбала[49]: «Вот тебе деньги, посади меня в мешок и донеси до места, где начинается граница Мединских владений».
Хамбал согласился. Он посадил пророка в мешок, взвалил на спину и понес. Когда носильщик вышел за черту города и двинулся по дороге, ведущей в Медину, его нагнал отряд врагов Мухаммеда.
Предводитель, подъехав к хамбалу, спросил:
«Послушай, ты не видел случайно, не пробегал ли здесь еретик Мухаммед из Мекки?»
«Как не видел, видел, я же несу его на своей спине», — ответил хамбал.
Предводитель стегнул его кнутом и ускакал дальше, подумав, что хамбал посмеялся над ним.
Когда носильщик добрался до границы и поставил свою ношу на землю Медины, пророк вылез из мешка и стал упрекать хамбала за то, что тот выдал его врагам и что только благодаря милости аллаха он избавился от верной смерти.
Обиженный хамбал сказал:
«Пророк, ведь ты сам учишь нас правде, справедливости, честности. Как же я мог солгать, да еще в твоем присутствии?»
Мухаммед понял, что он видит перед собой невежду, который неспособен размышлять применительно к случаю и делает только так, как его учат, не задумываясь, хорошо это или плохо…
Пророк сказал: