— Будучи возвышены над народом, не забывайте, что среди подвластных могут быть не менее достойные высокого положения… Надо суметь без угождений и ослабления шариата заслужить любовь и уважение тех, кем правите. Любовью к правде и нетерпимым отношением к несправедливости заслужите признание народа. Не позволяйте себе и помощникам грубого обращения с подчиненными. Давать унизительные прозвища даже униженным не следует. Умейте подчинять свой гнев рассудку, храбрость — благоразумию. Не внушайте подчиненным страх, ибо власть, основанная на устрашении, непрочна. Не становитесь рабами роскоши и состояний. Знайте, что лучшее богатство — доблесть и честь. Запомните, что вождю уподобляется племя. В юности я прочел мудрое стихотворение, и запомнилось оно мне на всю жизнь. В нем говорилось: «Халиф Ану-Ширван однажды поехал на охоту. Было подстрелено много джейранов. Развели костры. Стали жарить разделанные туши на вертелах. Когда приготовились есть, везир сказал, что не взяли соли из дому. „Скачи, — велел везир одному из нукеров, — попроси в ближайшей деревушке соль“. — „Только не забудь заплатить деньги за соль!“ — воскликнул халиф Ану-Ширван вслед. „Да как же можно! — воскликнул везир. — Платить за соль, которую возьмут для тебя? Разве эти леса, обширные поля, тучные сады, деревни и весь народ не принадлежат тебе?“ — „Нет, — ответил халиф, — моего здесь ничего нет, кроме собственного тела. Все остальное принадлежит аллаху. И за соль надо платить, ибо если я возьму щепотку даром, то вы, мои прислужники, догола ограбите поселян“».
Когда имам закончил речь, среди слушателей поднялся восторженный шум. Всем понравился рассказ о мудром Ану-Ширване.
— И последнее, что я советую вам, — продолжал Шамиль. — Будьте осторожны в своих мнениях о человеке. Не стройте их на основании доносов. С помощью коварства и подлости запачкать могут самого чистого, чтобы повернуть его против вас же. Всегда выслушивайте обе стороны, если не прямо, то путями окольными.
Узнав о съезде наибов в Дарго и возможном выступлении Шамиля на линию или в горы, против него был направлен отряд во главе с генерал-лейтенантом Голофеевым.
Не успели еще наибы разъехаться по своим округам, как из Ауха прибыл гонец, который сообщил о наступлении на Аух.
Шамиль с несколькими сотнями муртазагетов и мюридов поскакал к Ауху, приказав наибам ближних округов собрать силы и немедленно явиться следом. Но селение оказалось занятым русскими. Несмотря на усталость и предвечернее время, Шамиль сказал своим воинам:
— Братья, давайте ударим по врагу и с помощью аллаха очистим путь, чтобы помолиться в мечети Ауха до наступления темноты.
Жители стали нападать на солдат. Боясь, что единственный удобный путь к нижнему выходу из аула может оказаться отрезанным, Голофеев оттянул силы к дороге, а затем и вовсе отошел, поскольку оставаться возле аула на ночь было небезопасно. Имам не стал преследовать генерала. Он ждал подхода своих сил.
К утру следующего дня в Аух прибыли с отрядами Джавад-хан, Газияв андийский, Шугаиб-мулла и другие. Всего собралось около пяти тысяч воинов. Имам решил идти на Унцукуль. Наибам аварских округов был дан приказ явиться с вооруженными силами туда же.
Не спеша двигался многочисленный отряд мюридов от лесистых гор Чечни к голым громадам Койсубу. Имам ехал впереди как проводник по дорогам и тропам, исхоженным вдоль и поперек с раннего детства. И на сей раз, как всегда, когда подходил к родным местам, его охватило волнение.
На дороге, ведущей к Унцукулю, все умолкли. Тут всегда господствовал один лишь грозный голос Кудняб-ор — Великой реки. Здесь в бешеном беге сталкиваются Кара-Койсу с Аварским Койсу. Далеко разносится шум, вырываясь из тесных глубин Могохского ущелья. Самые неустрашимые джигиты, отчаянные муртазагеты робеют, глядя на кипящий поток, перед силой которого не устоять даже сказочным великанам.
Дорога идет по узкому руслу мрачного каньона, над которым синей узкой лентой тянется далекое небо. Содрогаются кони вместе с седоками, когда вдруг из-под копыт вырвется камень и полетит в бездну. Особенно чеченцы жмутся к серым гранитным стенам, нашептывая молитву. Наконец ущелье пройдено, все вздыхают облегченно. Шамиль оглядывается. Позади над угрюмой долиной возвышаются погруженные в вечную дремоту господствующие над соплеменными горами величавые Кахаб-Тлюру, Шугиба и Арак-Меэр.
Не одну версту пришлось пройти отряду имама по каменистым тропам, ущельям и лощинам. Жители аулов не оказали ему сопротивления.
Отряд Ахвердиль-Магомы осадил крепость. Русский гарнизон встретил противника артиллерийским огнем. Но Шамиль не спешил со штурмом. Он ждал подхода Хаджи-Мурада с воинами Цельмеса, Андии и других аулов.
Когда подошел бывший правитель, Аварии, имам сказал ему:
— Начинай с одной стороны, Ахвердиль-Магома начнет с другой.
Только на четвертый день крепость была взята. Отправив пленных и содержимое арсенала в Дарго, имам двинулся выше.